— Тесно? — засмеялся Архипов. — Да он не тут жил. Он жил еще теснее. Хотите посмотреть?
Архипов вдруг обхватил комод руками и сдвинул его с места, и Коля опять подивился силе этого щупленького старичка. Он с легкостью передвинул комод к двери, и в землянке стало совсем темно. В руке у Архипова вспыхнула зажигалка. Он поджег лучинку и протянул ее Коле. При свете лучинки в земляной стене позади комода Коля увидел отверстие в полметра вышиной. Холодом и сыростью дохнуло Коле в лицо.
— Нагнись, нагнись! — сказал ему Архипов. — Полезай туда!
Коля нагнулся и, одной рукой касаясь липкого пола, в другой держа лучинку, полез в отверстие. Вскоре он почувствовал, что может поднять голову, и осторожно выпрямился. Макушка его уперлась в земляной потолок.
Он осмотрелся. Находился он в крохотной комнатке, такой узкой, что, протянув руки, мог одновременно коснуться и правой стены и левой. Вдоль одной из стен были устроены нары, на которых лежал тюфяк. Возле нар стояла табуретка, а на ней скляночка с фитильком, служившая безусловно лампочкой, и лежала раскрытая книга.
— Неужели папа мог тут жить! — воскликнул Коля, чувствуя, что дрожит. — Как здесь холодно!
— Здесь только летом холодно, — сказал Архипов. — Зимой здесь теплей, чем у меня.
— Да ведь нары ему коротки, потолок низок. Он не мог выпрямиться ни лежа, ни стоя.
— А он и не выпрямлялся.
Лучинка догорала, огонек подползал к Колиным пальцам. Коле захотелось посмотреть, что это за книга, которую читал папа, сидя в этой норе. Он приподнял ее с табуретки. Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки».
Швырнув догоревшую лучинку, Коля, нагнувшись, пролез назад, в комнату Архипова, и сел на койку.
— Что, не понравилось? — спросил Архипов, ставя комод на прежнее место и насмешливо глядя в Колино побледневшее лицо. — А он не жаловался.
— Неужели он никогда не выходил оттуда?
— Нет, выходил. По ночам. Выйдет и сядет ко мне на койку, на то самое место, где вы сидите. А на улицу им было нельзя. Немцы всех их уже в лицо знали. Один Виталий Макарыч приходил сюда в гости. Он тогда только еще объявился у нас в городе, немцы ничего еще за ним не чуяли, и ему можно было ходить.
— А почему они все в лес не ушли? — спросил Коля. — Ведь партизаны всегда в лес уходили.
— Нельзя было от моста далеко отлучаться.
— От моста?
— Мост был для них важнее всего. Наши войска наступали, подходили к городу, но когда войдут они в город, никто не знал. А партизанам поручено было взорвать мост, когда наши начнут штурмовать город, чтобы немцы на ту сторону не могли уйти. И они притаились здесь, в городе, и сидели. Больше всего боялись они, как бы их не захватили раньше времени, потому что если их захватят, кто же взорвет мост?
