— Откуда это столько народа идет? — воскликнул один голос из громадной толпы, бывшей на Торговой площади.
Толпа обернулась и увидела приближавшийся к Торговой площади большой конный отряд.
— Люди дальние, — послышались замечания.
— Да, уж, видно, дальние, — раздались подтверждающие эти замечания голоса. А когда отряд выехал на площадь, прибывших забросали вопросами, кто они и откуда.
Ехавший впереди отряда бородатый воевода ответил:
— Люди мы ростовские. А вы вместо того, чтобы зевать, скажите-ка, где князь, великий князь Ярослав? Верно, у себя в тереме?
— В тереме, в тереме, — ответили голоса. — Говорят, что с духовенством, боярами и градскими старцами совет держит, да и сами мы видели, как к великому князю ехали и шли и духовенство, и бояре, и старцы.
— Ну, так и я туда же, — сказал боярин.
Нашлось несколько охотников провести к терему боярина с его дружиной и воинами, а многие новгородцы и новгородки останавливали приезжих воинов, спрашивая:
— Долго ли шли из Ростова, какова дорога, большой ли город Ростов?
Одному из молодых воинов, ехавшему в задних рядах, кто-то сказал из толпы:
— Ишь какой молодой! Как это тебя, такого молодого, отец с матерью в поход пустили?
— От нас все пошли, кто мог, — гордо ответил он, — и старые, и молодые. Ведь нашего же князя Глеба Окаянный убил. Как же нам не идти на него?..
Подъехав к княжескому терему, Хвалибой (так звали ростовского боярина) велел доложить о себе Ярославу.
Ярослав вышел к нему навстречу и, поздоровавшись, сказал:
— Много уж лет мы не виделись с тобой.
— Почитай, уж лет восемь будет, княже, — ответил Хвалибой.
— Ты устал с дороги, — продолжал Ярослав, — а между тем у меня как раз собрались духовенство, бояре и градские старцы. Я хотел бы, чтобы и ты принял участие в совете.
— Ничего, княже, мы отдыхали недалеко от Новгорода, и я охотно приму участие в совете, коли на то воля хвоя. Вели лишь разместить дружину и воинов ростовских.
Совет обсуждал в подробностях предстоящий поход.
Многие из участников совета обратились к Хвалибою с вопросами относительно подробностей мученической кончины Глеба, но он сказал, что вряд ли больше их знает о кончине своего князя, потому что не был с Глебом под Смоленском.
— Когда князь пошел к Киеву, — говорил он, — я был далеко. Иначе, конечно, пошел бы с князем, потому что время было военное и опасное и от Святополка можно было всего ожидать. Но когда я вернулся после Пасхи в 1015 году из Киева, где был вместе с вашим боярином Скалой, послал меня князь Глеб на Москву-реку. Меря отказалась тогда платить дань, вот князь и послал меня на мерю, а она ушла в леса к Москве-реке.
