Оба эти человека глядели на пожилого корейца, с важным видом объясняющего доктору Харолду В. Смиту, что, сочувствуя проблемам императора — для Мастера Синанджу все президенты, председатели, цари, короли, диктаторы и директора были императорами, — он, однако, не считает для себя возможным оставаться на службе у императора Смита. Дом Синанджу порывает с организацией, и на сей раз окончательно.
— Но почему?! — недоумевал доктор Смит.
— Потому что теперь речь идет не о том, чтобы избавить вас от врагов, а о том, чтобы выжить самим. — Чиун нахмурился и потупил взор. — Мы выходим из игры.
Смит спросил, не требуется ли Дому Синанджу еще золота, на что Чиун ответил, что не все можно купить за золото.
— Я удвою выплаты деревне, — пообещал Смит и добавил с сомнением: — Если это поможет.
— Услуги Дома Синанджу нельзя купить за золото, — провозгласил Чиун, — ибо вы уже заручились нашей вечной преданностью в благодарность за ваши благодеяния.
К этому Мастер Синанджу добавил, что удвоение выплат деревне представляет собой самую суть монаршей милости.
В тот самый момент, когда Чиун и Римо прибыли в Форт-Брэгг, Северная Каролина, Мартин Кауфманн во всю глотку орал на командира гарнизона. Из гневной тирады Кауфманна можно было заключить, что он не имеет отношения к десанту, уже двадцать три года не состоит на воинской службе и, следовательно, как всякий американский гражданин, имеет полное право покинуть расположение части.
Однако из объяснений генерал-майора Уильяма Тэссиди Хапта, сложившего руки на крышке девственно-чистого письменного стола, следовало несколько иное:
— "Лица, прикомандированные к министерству юстиции, не могут выходить за пределы войскового расположения; в указанных пределах командир расположения обязан ограничить их передвижение, исходя из требований безопасности штатной деятельности данной войсковой части, согласно пункту Правил за номером 847-9 и 111-Б, параграф 2-Л".
Предъявивший свои документы Римо улучил момент, чтобы задать вопрос:
— Что за шум?
— Меня сделали пленником! — орал Кауфманн. Вокруг его светло-голубых глаз вздулись жилы. Ему можно было дать около шестидесяти лет, под его легкомысленной тенниской с золотым тиснением перекатывалось брюшко. Обут он был в белые сандалии; туалет завершали белые теннисные шорты.
— Этот господин — наш особый гость, подписавший форму 8129-В, согласно которой командир гарнизона наделяется определенными прерогативами касательно его передвижения на данной территории, — отчеканил генерал Хапт. Ему тоже было под шестьдесят, но он был подтянут, глаза глядели ясно, подбородок мужественно выдавался вперед, волосы были расчесаны безупречно, волосок к волоску. Можно было подумать, что он ждет фотографа из журнала, которому необходима фотография образцового генерал-майора, чтобы украсить ею дурацкую статью под названием «Знакомьтесь: командир вашего гарнизона».
