Жили нивхи и горя не знали. Люди добывали зверя и рыбу, все не были завалены вяленой рыбой и мясом. Но вот однажды осенью на прибрежное стойбище, где жил Кульгин, откуда-то налетело много ворон. Так много, что, когда они взлетали, крыльями закрывали все небо, и днем становилось темно, как ночью.
Налетели вороны на стойбище, стали грабить людей. Сожрали вороны все запасы жителей стойбища и стали нападать на людей. Выйдет человек из жилища по своим нуждам, налетят на него тысячи ворон, выклюют глаза.
И уж казалось: нет никакого спасения. Тогда-то люди узнали о своем сородиче Кульгине, который жил, как и все, в стойбище и ничем не отличался от других.
В тот день, когда особенно много было ворон, Кульгин шел из сопок, где ставил ловушки на соболя. Подошел Кульгин к своему стойбищу, и тут напала на него большая стая ворон. Стрелял Кульгин в ворон из лука, прострелял все стрелы, убил много ворон, но их в стае не стало меньше.
Вернулся Кульгин в тайгу, тем и спасся. Но знал Кульгин: там, в стойбище, люди ждут не дождутся спасения.
Выстругал Кульгин стрелы. Выстругал много, взвалил на плечо целую вязанку стрел и пошел к стойбищу.
Не дошел Кульгин до стойбища — налетела на него несметная стая ворон.
Целый день отстреливался Кульгин, убил сотни ворон, но к вечеру кончились стрелы. А ворон в стае не стало меньше. Бежал Кульгин в тайгу, тем и спасся.
Но вот заметил Кульгин: что-то блестящее и длинное торчит в кустах, выдернул его, стал разглядывать. На одном конце — удобная ручка, другой конец заострен. Лезвие широкое и острое. Взял Кульгия за ручку, взмахнул и ударил по дереву. Перерубил дерево с одного удара. Кульгин нашел саблю.
«Теперь можно спасти сородичей», — подумал Кульгин.
У стойбища снова налетели на него вороны — большая стая. Кульгин отбивался саблей. Взмахнет раз — перерубит несколько ворон, взмахнет второй раз — перерубит столько же.
Шесть дней и ночей бился Кульгин с воронами. Горы вороньих трупов выросли перед ним.
Шесть дней и ночей бился Кульгин с воронами, победил. Те вороны, кого не задела сабля Кульгина, улетели подальше. Они стали бояться людей.
И даже сегодняшние потомки тех ворон не забыли, как бил их предков человек по имени Кульгин.
Потому и по сей день только человек, увидев ворону, наклонится за палкой или камнем, сорвется ворона и в страхе улетит прочь.
II
Живут жители прибрежного стойбища, не опасаются ворон — их стало мало, и они побаиваются даже детей.
Но другая беда пала на людей. Пойдет охотник в тайгу — не возвращается. Находят его мертвым, с вырванным языком. Перестали люди ходить в тайгу, боятся. И стойбище стало голодать — осталось без мяса.
