- Ничего, - с расстановкой ответили упрямые губы Грея, и у него подскочило давление.
Лоран встал, слегка на взводе:
- Ладно. Спокойной ночи.
- Сядь, - в глазах Грея плясали искорки. – Ты помешался на моих губах – все время их разглядываешь. Тебе будет лучше или хуже, если ты меня поцелуешь?
Лоран сглотнул. «Лучше! Лучше!», - хотелось заорать ему, но правда была в том, что он не знал.
- Я хочу это сделать больше всего на свете. Но я не знаю, как мне будет потом, - выдохнул он и, внимательно вглядываясь в серые смеющиеся глаза, робко осведомился севшим голосом: А ты… позволишь?
- А почему нет? Мне хуже не будет, - улыбнулся Грей. – Я целовался с мужчинами много раз.
- Серьезно? – Лоран изменился в лице. Его давление подскочило. Это в корне меняло дело.
– Но зачем? – все же уточнил он.
- А как я, по-твоему, понял, что это не мое? – с сардонической усмешкой осведомился Грей.
- Черт, - простонал Лоран. – Черт.
Он почувствовал так, словно получил удар под дых, а когда туман рассеялся, понял, что сделает это, даже если потом умрет… снова. Посмотрев в серые глаза, и снова убедившись, что в них нет протеста, Лоран быстро наклонился, касаясь мягких теплых губ, о которых мечтал несколько месяцев. Грей честно приоткрыл губы и ответил, и почти сразу Лоран это почувствовал: как спокоен Люче, в отличие от него. Насколько расслабленным было его тело в его руках. Поцелуй получился нежным, но и только.
- Спасибо, - прошептал он Грею, когда оторвался от его губ. – Мне теперь легче.
- Дошло, наконец? – насмешливо уточнил Люче.
Лоран отодвинулся, прикусил губу, скрывая жестокое разочарование, и кивнул:
- Ага. Теперь мне точно пора.
- Иди, конечно, - Грей широко улыбался, явно забавляясь – мелькнула мысль, что в создателе этого мира была какая-то обескураживающая безжалостность.
Но когда он дошел до выхода из апартаментов, ничего перед собой не видя, негромкий ровный голос окликнул его.
- Мне нравится, когда ты касаешься меня, Ло. Не знаю, что это за вид извращения, но мне нравится, - признался Грей.
- Садист, - процедил ему в ответ Лоран, но, когда отвернулся, его лицо просияло почти счастливой улыбкой.
Ашка.
Произошедшее было так нелепо, что она какое-то время просто выкрикивала ругательства, разбивая все, что попадалось ей под руку в ее квартире. Как она могла снова поверить мужчине? Как она могла растаять меньше, чем за один день? Неужели она и впрямь конченная, клиническая дура? Гей… невероятно. Как он мог так нежно заниматься с ней сексом, если его привлекали мужчины?
