А еще тяжелее было переносить тот факт, что и поделиться своим беспокойством было не с кем, хотя с каких это пор Лоран превратился из друга в соперника? Они же не соревновались, они обо всем цивилизованно договорились. После того, как все же едва не подрались.
Как ни странно, в тот день Лоран злился на него не за то, что он нарушил их договор, и не обвинял его в том, что Ашка провела с ним ночь сразу после этого. Морель, наоборот, вздумал ему выговаривать за то, что он не удерживает девушку и отпустил ее утром обратно к нему. По его словам, выходило, что он находится в плену напускного равнодушия и своих страхов. Грей вскипел – ему вовсе не нравилось, что Лоран так грубо лезет в его дела, и даже влюбленность в Ашку этого не извиняла.
Влюбленность. Даже удивительно: они оба были влюблены одновременно, в одну и ту же женщину. Одновременно изменились, и стали незнакомцами друг для друга. Возможно, поэтому Морель избегал его, и это, если вдуматься, было даже обиднее, чем недоверие Ашки.
Но в тот самый момент, когда Грей так подумал, когда горькая скорбь прошла волной затухания по его сполохам, в Основе появился Лоран.
Вся пустыня воспламенилась с новой силой – сквозь пространство пронесся огненный вихрь, дополняя оттенки красного огня Грея фиолетовым, синим, бордовым. Его всегда поражало, что Лоран горел как газ, как что-то прорывающееся глубоко из недр земли – завораживающе необычным, химическим цветом.
Они одновременно поприветствовали друг друга и замолчали. В Основе повисла ощутимая неловкость, заметная даже в том, как расходились язычки красного и синего пламени в процессе горения, стараясь не соприкасаться. Грей присматривался к своему молодому другу, сейчас полному оптимизма и энергии, но и он был заметно озадачен тем, что происходило между ними.
- Я давно тебя не видел, - начал он после долгого молчания.
- Это правда, и я бы хотел поговорить, - немного подумав, отозвался Лоран, чуть напряженно.
- Я тоже, - без тени враждебности заметил Грей. – Но ты первый.
- Я хотел извиниться перед тобой. Я не имел права лезть в твои чувства и тем более указывать, что делать.
- Я понимаю, что ты беспокоишься. Поэтому я прощаю, - красные огоньки мягко коснулись синих, слились с ними в фиолетовые взрывы.
- Спасибо, дружище.
- Я тоже виноват перед тобой. Я порой несерьезно относился к твоим чувствам ко мне. Теперь, когда я сам вспомнил все ощущения до мелочей, мне стыдно.
- Я никогда не обижался на твои шутки, Грей. Наоборот – мне так было легче. Может, ты и несерьезно относился к моим желаниям, но не к чувствам – не обвиняй себя в таком. И, клянусь, если бы ты стал избегать меня из-за этого, этого была бы трагедия для нас обоих. Я же знаю, что ты меня тоже любишь.
