Она снова перевела на него взгляд, озадаченная этим тоном.
— Простите?
— Я говорю, не смешно. Хотите надо мной посмеяться — пожалуйста, на расстоянии. — Он запрокинул голову и осушил кружку одним глотком.
У него на шее выступили красные пятна, похожие на сыпь. Он со скрипом отодвинул стул и поднялся.
— Эй! — Она протестующе подняла руку в попытке его остановить. — Подождите. Мне это не нравится. Я что-то не то сказала, но что именно?
Он надел и застегнул куртку.
— Господи. Приличный человек по крайней мере объяснил бы, что я такого сказала. Нельзя же так, ни с того ни с сего.
Проди пристально на нее посмотрел.
— Что? Ну? Что я не так сказала?
— Вы действительно не понимаете?
— Нет. Я действительно не понимаю.
— В подразделении подводного розыска не звучат тамтамы?
— Тамтамы?
— Мои дети…
— Ваши дети? Я… — Она закрыла глаза рукой. — Вы меня запутали. Окончательно. Ей-богу.
Он вздохнул.
— У меня нет личной жизни. Давно. Я уже много месяцев не видел жены и детей.
— Но почему?
— Наверно, потому, что я бью жену. И издеваюсь над детьми. А!
Он снял куртку и снова сел. Красные пятна на шее постепенно бледнели.
— Наверно, потому, что я избил своих детей до полусмерти.
Фли засмеялась, решив, что он валяет дурака, но, осознав свою ошибку, сделалась серьезной.
— О господи, — пробормотала она. — Так это правда? Вы били жену? Издевались над детьми?
— Если верить моей супруге. Ей все поверили. Я уж и сам задумался.
Фли молча на него смотрела. Он был так коротко острижен, что даже череп просвечивал. Ему запрещено видеться с собственными детьми. Ничего общего с делом Мисти Китсон. Ее слегка отпустило.
— Тяжелая ситуация. Мне очень жаль.
— Да ладно.
— Клянусь, я ничего не знала.
— Что ж. Зря я, значит, спустил на вас собак. — За окном шел дождь. В пабе пахло хмелем, конским навозом и винными пробками. Из погребов доносился грохот сдвигаемой пивной бочки. В зале, кажется, стало теплее. Проди потер ладони. — Еще по одной?
— Пива? Смотрите сами, а я… — она взглянула на свой сидр, — лимонад или кока-колу.
Он рассмеялся.
— Лимонад? Боитесь, что я вас снова стану проверять на алкоголь?
— Нет. — Она смерила его взглядом. — С какой стати мне так думать?
— Не знаю. Мне показалось, что после той ночи вы меня невзлюбили.
— Ну… было дело.
— Вот. С тех пор вы меня избегаете. До этого вы всегда меня приветствовали при встрече. А затем вдруг… — Он провел ладонью по лицу сверху вниз, показывая, что превратился для нее в человека-невидимку. — Признаюсь, это меня задело. Но и я с вами обошелся жестко.
