Перед моими глазами предстало «ужасное видение», то, что я увидел, было не «человеком по имени Элла», а чем-то иным, произвольный набор органов: «нос», «глаза», «губы», — но в самом факте их существования было что-то бессмысленное и непонятное.
Вы можете объяснить этот феномен?
Хочу подчеркнуть, что это переживание не доставило мне ни малейшего удовольствия, оно было мне неприятно. Оно «нахлынуло» помимо моей воли.
Я пришел туда и на следующую ночь, стоял у ее кровати и думал, кипя от злости: «В том, что я тебя ненавижу, есть и твоя вина, ведь я с самого начала объяснил, что я за человек: мне необходимо жить одному, я сам этого хочу. Я хотел уберечь тебя, уберечь нас обоих. Но ты уговорила меня. Зачем? Ты хочешь умереть?»
Стоя возле ее кровати, я думал, как легко, в сущности, можно умертвить человека. Особенно просто это осуществить его «близким» — есть столько прекрасных способов.
Сделав усилие, я представил себе весь этот процесс: например, как я задушу ее или прикончу ударом в «точку Макса».
Потом, думал я, пока она еще не остыла (вы ведь знаете мое отношение к трупам), я заявлю на себя в полицию. Я во всем сознаюсь, и меня посадят в тюрьму.
Иногда мне казалось, что жизнь в тюрьме и то легче моего жалкого существования. Там не надо принимать решения, ты прекрасно знаешь весь свой «расклад», а если будешь хорошо себя вести, то можешь заняться учебой. Ты знаешь, что наказание когда-то закончится.
Неужели не странно, что я со своей колоссальной потребностью в «личной свободе» соблазнился преимуществами тюремной жизни?
41
Убийцы. О них всегда много пишут. Они завораживают людей.
Разве не странно, что на земле происходит так мало убийств?
Ведь, кроме меня, на свете существует великое множество людей, которых посещают похожие желания и мысли. Люди хотят стать убийцами, но не становятся. Эти люди стоят по ночам возле кроватей своих «возлюбленных», матерей, отцов, а может быть, даже детей и «прокручивают в голове эти мысли».
В каком-то смысле можно сказать, что эти люди переживают героическую борьбу, которая никогда не будет замечена и удостоена вознаграждения.
Даже в объявлении о смерти никто не напишет: «Мужчина сорока шести лет, не убивший свою жену».
Такие вопросы не принято обсуждать.
Быть может, вы думаете, что я вас разыгрываю или преувеличиваю? В таком случае оставьте эти мысли. Мне хотелось бы знать, как человек способен лелеять в себе такие чувства, тогда как на самом деле он должен любить?
