— Всемогущий! Дух Животворящий! Ты обитаешь везде, в каждой мельчайшей частице созданий своих. И я взываю к тебе из глубины сердца. Ниспошли мир свой этому исполненному страданий home [9]. Огради это ложе от всего, что чуждо мысли о жизни! Зло коренится лишь в слабости нашей. О, изгони, господи, из наших душ Отрицание! Ты один — бесконечная Мудрость, и все, что творишь ты с нами, происходит по законам твоим. Вот почему эта женщина доверяет тебе свое дитя, что распростерлось на самом пороге смерти! Она вручает его Воле твоей, она оставляет его, отрешается от него! И если нужно, чтобы ты отнял ребенка у матери, если так нужно, она согласна, она согласна!
— О, замолчите! Нет, Джеймс, нет! — пролепетала г-жа де Фонтанен.
Не двигаясь с места, Грегори уронил ей на плечо свою железную руку:
— Маловерная, вы ли это? Вас ли столько раз просветлял дух господень?
— Ах, Джеймс, за эти три дня я так исстрадалась, я не могу больше, Джеймс!
— Я смотрю на нее, — сказал он, отступая на шаг, — это уже не она, я больше не узнаю ее! Она открыла Злу дорогу к мыслям своим, в самый храм господень! Молитесь, бедная женщина, молитесь!
Тело девочки билось под простыней, сотрясаясь от нервной дрожи; глаза снова открылись, воспаленный взгляд медленно переходил с одной лампы на другую. Грегори не обращал на это никакого внимания. Сжимая дочь в объятиях, г-жа де Фонтанен пыталась унять судороги.
— Высшая сила! — нараспев тянул пастор. — Истина! Ты возгласила: «Если кто хочет идти за мною, отвергни себя». Что ж, если нужно, чтобы мать была наказана в младенце своем, она приемлет и это! Она согласна!
— Нет, Джеймс, нет!
Пастор склонился к ней:
— Отвергните себя самое! Самоотречение — те же дрожжи, ибо так же, как дрожжи преображают муку, так и самоотречение преображает дурную мысль и дает подняться Добру! — И продолжал, выпрямляясь: — Итак, если хочешь, господи, возьми к себе ее дочь, возьми, она отрекается от нее, она покидает ее! И если тебе нужен ее сын…
— Нет… нет…
— …и если тебе нужно взять и сына ее, да будет исторгнут и он! Пусть никогда не ступит он больше на порог материнского дома!
— Даниэль!.. Нет!
— Господи, она вверяет своего сына твой Мудрости, вверяет по доброй воле! И если супруг ее тоже должен быть отнят, да свершится и это!
— Только не Жером! — застонала она, подползая на коленях.
— Да свершится и это! — продолжал пастор еще более восторженно. — Да будет так, без спора, по Воле твоей, о источник Света! Источник Блага! Дух!
