В одном из домов на Михайловской площади квартировала артель рабочих, которые, перепившись, затеяли между собою драку, для прекращения коей хозяин этой рабочей артели обратился к полицейскому приставу с просьбою убрать из квартиры пьяных буянов. Городовые, взяв из квартиры пьяных рабочих, повели их в участок через площадь, наполненную народом; народ стал отбивать задержанных полициею, и произошло общее столкновение между народом, задержанными и полицейскими, сопровождавшееся общею дракою на площади. Пристав Шмелев для рассеяния толпы вызвал пожарную участковую команду и приказал из пожарных труб обливать толпу водою, через что уже произошли столкновение и драки между народом и пожарными, которые бегали в толпе с топорами и наносили удары обухами топоров; но один из пожарных, сильно избитый толпою, бросился в беспамятстве в толпу, и взмахом топора разрубил голову проходившему через площадь совершенно неповинному солдатику, который нес в сумке казенные пакеты. Это убийство солдатика ожесточило настолько народную толпу, что она принялась за избивательство пожарных, городовых и подступила к разгромлению полицейского участка, на этой площади находившегося, с требованием освободить задержанных из толпы городовыми. Требования не выполнялись. Прибыли в участок губернатор князь Кропоткин[61] (впоследствии в 1879 г. убитый киевским революционером евреем Григорием Гольденбергом), прокурор судебной палаты Писарев[62], во главе прокурорского надзора и следователей, которые никакими увещаниями не могли заставить разойтись народ. Наступали сумерки, и я, по приглашению, отправился в квартиру харьковского губернского воинского начальника генерала Макухина. Только что я с Макухиным пошли к нему в квартиру, как явился испуганный городовой, который, от имени губернатора, просил генерала Макухина тотчас же дать в помощь полицейскому участку воинскую команду с ружьями и патронами, добавив, что толпа напала на участок, губернатор и прокурор палаты со следователями — едва спаслись, уйдя из участка задним ходом через заборы, сады и огороды, причем прокурор палаты Писарев повредил себе ногу, перепрыгивая через забор. Взята была караульная рота, вблизи находившаяся, с которой генерал Макухин и я последовали на Михайловскую площадь к участку. Рота состояла всего из 40–50 человек. Выйдя на площадь, заполненную народом, я посоветовал генералу Макухину приказать бить в барабаны, чтобы воздействовать на толпу; но под звук барабана из толпы раздавались голоса: «братцы, их мало, отобрать от них ружья». Положение было критическое, но все-таки натиском удалось через толпу пробраться к участку и освободить последний от натиска толпы, которая и разошлась к ночи. Заявление о бегстве властей из участка подтвердил мне один из судебных следователей, бывших в участке, который на площади, когда я шел вблизи роты, подошел ко мне с портфелем и просил разрешить ему следовать около меня, добавив, что он едва спасся из участка от толпы через огороды, вместе с прокурором Писаревым, который повредил себе ногу, спрыгивая с забора. Я отвечал следователю, что к составу части войск не принадлежу, а состою в числе любопытных, и готов следовать с ним до участка, куда мы и пришли с ним.
