Всех поразило, что в ресторан она вошла одна, без сопровождения. Ни на кого не глядя, прошествовала Кандида за свой стол и уселась лицом к морю. Еле слышным шепотом сделала заказ и любовалась сказочным видом на бухту до тех пор, пока официанты не принесли блюда.
Вокруг меня все пожирали ее глазами.
— Хочешь, поменяемся местами? — предложил мне Джереми. — А то тебе шею на сквозняке продует.
Я с благодарностью приняла его предложение и лишь потом сообразила, что с моего места ему было куда удобнее глазеть на Кандиду Бьянку.
Ужин уже подходил к концу, и мы с трепетом следили, как метрдотель робко пытается сдержать данное Джереми обещание и взять у звезды автограф. Когда метрдотель протянул ей клочок бумаги и указал на Джереми, Кандида сначала нахмурилась, но затем, посмотрев на моего кавалера, даже улыбнулась. Затем нацарапала что-то на бумаге, встала и быстро направилась к выходу, но перед самой дверью остановилась и приветливо помахала Джереми рукой.
В ожидании метрдотеля Джереми нетерпеливо ерзал на стуле, словно пушистый кот, которого одолели блохи. Вокруг нас сгрудились романтические пары. Шелли, не скрывая волнения, заявила, что изучала графологию и с удовольствием проанализирует для нас автограф с профессиональной точки зрения.
— Каким цветом воспользовалась Кандида? — спросила она.
— Красным, — ответил Джереми.
— О, это свидетельство страсти, — с серьезным видом констатировала она. — Красный цвет самый эротичный. Вам повезло.
— Но она просто взяла ручку, которую дал ей метрдотель, — возразила я.
— Так что там написано? — вмешался Марк, самый романтичный австралиец по определению, хотя, на мой взгляд, он куда больше преуспел бы, если бы пас овец или разводил кенгуру.
— Э-э… здесь только ее имя, — робко проблеял Джереми, в то время как мы все, расталкивая друг друга, пытались разглядеть священный автограф.
— И номер ее комнаты! — вдруг прогудел Марк. — Вот это да! Вы ее покорили, дружище!
— Постой-ка! — строго одернула его Маргарита, кивком указывая на меня. — Ты на что это намекаешь?
— Ой, извините, Элисон, — пролепетал Марк, краснея до ушей.
— Джереми, это правда номер ее комнаты? — спросила я, тщетно пытаясь скрыть ревность.
— Нет, — поспешно ответил Джереми. — С какой стати? Это просто дата. Видишь — «четырнадцать» и «шесть»? Это значит — четырнадцатое июня.
— Но ведь сейчас февраль, — напомнила Шелли.
— Как, она написала «шесть»? — Голос Джереми предательски дрогнул. — Она просто ошиблась.
