– Идиот, – прошептала она, ни к кому конкретно не обращаясь.
Глава 11
Есть такое время, которое называется «утро», даже если оно больше похоже на ночь, чем на день. Улицы опустели, позволив случайным такси и крокодилоподобным лимузинам выбирать свою собственную дорогу по направлению к круглосуточным клубам, расположенным в Мидлтауне. Я иду мимо закрытых ресторанов вдоль Пичтри>[51], не замечая их – одинокая пешая фигура среди вздымающихся зданий банков и громад офисов, которые словно монолиты чёрного стекла маячат над головой. Мимо промчался поезд, набитый взбудораженными студентами колледжа, которые высовывались из окон и улюлюкали как бабуины.
Это ода из граней безумства внеурочных гуляк, когда возвращаясь после ночной вечеринки, городской воздух крутится вокруг них подобно заводной игрушке. В следующие час или два такси и лимузины вернутся туда, где проводят день, и им на смену придут большие фургоны с ранними поставками для отелей и ресторанов, прежде чем толпа гуляк превратит широкий бульвар во временную автостоянку.
Лимузин подъезжает к бордюру рядом со мной, его гладкая поверхность блестит как панцирь жука. Я вижу свое безразличное, неприметное и скучное отражение в его серебристых стеклах, как будто вглядываюсь в собственное зеркало. Заднее пассажирское стекло скользит вниз, открывая старого крупного мужчину с отвратительным зачесом, прикрывающим лысину. Галстук на костюме болтается, а на воротнике – след от помады. Симпатичная молодая девушка с расфокусированным взглядом сидит рядом с ним, бессмысленно чему-то улыбаясь – от неё волнами исходит запах CK1>[52].
– Привет, детка, – с вожделением смотрит на меня джон>[53]. – Хочешь повеселиться?
Спутница джона перегибается через него, обращаясь ко мне:
– Да, хочешь повеселиться, дорогуша?..
Она бросает на меня взгляд и, послав кокаиновую улыбку, исчезает. Я инстинктивно делаю шаг назад от бордюра, на котором стою. Большинство людей не могут ощутить мои флюиды, за исключением пьяных и обдолбанных. Эта тусовщица попадала под обе категории.
– Нет, спасибо, – отвечаю.
– Ты многое теряешь, – говорит джон, пожимая плечами. Окно скользит обратно, и лимузин рвется вдаль. Я продолжаю прогулку. У меня нет конкретной цели назначения – просто идти, куда глаза глядят. Я до сих пор так и не решила, стоит ли мне возвращаться. Часть меня сомневалась, правильно ли я сделала, отказавшись участвовать.
Возможно, это единственная вещь, которой человечество боится больше смерти: принять решение о том, действовать или бездействовать. Так много людей проживают свои жизни в вечном застое только потому, что не могут решиться на что-то, коли приходится выбирать. Намного проще просто дать чему-то произойти, вместо того, чтобы вмешиваться. Я могла бы послать Эстеса в задницу – это было бы просто. Но я всего лишь вышла из комнаты. Почему?
