Два часа спустя стюардесса прошла через салон, прося пассажиров вернуть кресла в вертикальную позицию для приземления. Соня, которая секунду назад была холодна словно камень, подняла свое кресло вертикально, напомнив то, как граф Орлок в исполнении Макса Шрека восставал из своего гроба в фильме «Носферату».
После того, как самолет приземлился на посадочную полосу, они невозмутимо дождались, пока их попутчики освободят узкий проход. Когда они пересекали аэропорт, Соня шла на несколько шагов впереди Эстеса, своей манерой поведения напоминая няньку мирового класса. Когда они проходили багажный транспортёр, туристы и пассажиры бизнес-класса нервно оглядывались на них, напоминая газелей, обнаруживших на водопое прайд изнывающих от жажды львов.
– Куда едем, кэп? – поинтересовался шофёр. Его бровь поползла вверх, когда он разглядел прикид Сони и Эстеса в зеркале заднего вида. – Дайте угадаю – Французский Квартал?
Соня наклонилась вперёд и передала водителю клочок бумаги. Он взглянул на адрес, потом – снова в зеркало заднего вида с лёгким удивлением и толикой тревоги в глазах.
– Ладно, дамочка, если вы туда хотите… – ответил он, включая счётчик.
Соня утомлённо откинулась на спинку сиденья, сгорбив плечи, как будто она внезапно постарела. Когда на её лицо упал луч солнца, она недовольно скривилась, но промолчала.
– Куда мы едем? – спросил Эстес спустя несколько минут.
– В надёжное место, – сухо ответила она. – Где я смогу спокойно отдохнуть.
– Мне казалось, ты упоминала, что можешь бодрствовать целый день.
Она одарила его испепеляющим взглядом.
– Только потому, что я могу, не значит, что мне это нравится. Кроме того, режим овердрайва отнимает много сил.
Эстес уставился в окно, погружаясь в молчание по примеру своей попутчицы. Может, если он не будет смотреть на неё, то хоть ненадолго забудет, что она не человек.
Вместо того чтобы ехать в город, шофёр свернул на старое двухполосное шоссе, которое огибало дамбу, закрывавшую пригород от вод Миссисипи. В конце концов, многоэтажки и кондоминиумы, окружившие Новый Орлеан как грибы, уступили место беспорядочно разбросанным лачугам и придорожным овощным палаткам.
Такси съехало на посыпанную гравием боковую дорожку, проехало между колоннами двух речных дубов, которые росли так тесно друг к другу, что их ветви образовывали полог, заросший испанским мхом. Влажный бриз теребил его плети, как обрывки занавесок. В конце зелёного туннеля возвышался довоенный особняк, узреть который было чудом век тому назад или даже раньше. Даже в этом состоянии благородной развалины с облупленными картинами, провисшей верандой и запылёнными окнами это было впечатляющее здание.
