Самое темное сердце | страница 32



– Я полагал, будучи коллегой-охотником на вампиров, я смогу рассчитывать на твою профессиональную солидарность. Но теперь я вижу, что на самом деле ошибался, и это никого не интересует кроме меня. До свидания, мисс Блу.

Соня смотрела, как Эстес развернулся на каблуках и шагнул в темноту, его пыльник взлетел за ним подобно крыльям летучей мыши. Мужчина был заметно неуравновешен – она могла видеть это в его ауре, которая пульсировала вокруг его головы, как озеро магмы, и это не являлось отрицаемым влечением, которое он испытывал к ней. Было бы удивительно, если бы мотыльки чувствовали напряженное ожидание, танцуя вокруг пламени.

Глава 5


Вестибюль здания с мраморными полами и декором в стиле минимализма, что делало его одновременно высококлассным и пустым, был ярко освещён. Это только один из целого ряда жилых комплексов, который обеспечивает пять сотен счастливых чиновников.

 Прежде чем перешагнуть порог, сканирую углы на наличие видеокамер и замечаю прямо над передней дверью маленькую коробочку, нацеленную на лифт. Делаю шаг назад, закрываю глаза и посылаю низкочастотный телепатический сигнал, настроенный на определенную ментальную частоту, чтобы определить личность, как эхолокатор, используемый на лодках для навигации, чтобы прокладывать путь через пещеры. После нескольких секунд получаю ответ на свой сигнал. Он в пентхаусе.

Я быстренько сворачиваю свое ментальное исследование. Несмотря на то, что меня так и подмывает заглянуть вглубь его разума, чтобы узнать, что у него припасено, я это откладываю. Поскольку Эстес не был сенситивом от рождения, лекарственная и шоковая терапия, которым он подвергался, будучи подростком, могли подстегнуть его скрытый талант экстрасенса. Это могло бы объяснить некоторый успех, с которым он выслеживал и охотился за своими жертвами. Только поэты, алкоголики и безумцы могли видеть Реальный Мир, и Джек Эстес – точно не Шелли>[12].

Я обхожу здание на предмет наличия наружной пожарной лестницы, но оно слишком новое и слишком высокое. Иду обратно, чтобы обследовать служебный вход. Мне везёт. Охранник, сидя на перевёрнутом пластиковом ящике из-под молока, тихо наслаждается косячком, словно созерцая облачка ранним утром. Я выныриваю из-за промышленных размеров мусорного бака и иду к нему, сунув руки в карманы. Он удивлённо поднимает голову, и его брови смешно взлетают вверх. Я влезаю в его мозги и надавливаю на затылочную долю, эффективно делая себя невидимой для его смертных глаз. С помощью другого ментального трюка я не даю ему почувствовать, как снимаю пластиковую карту пропуска с его ремня. Прохожу мимо него к средоточию нервных окончаний жилища Эстеса. Я направляюсь прямо к служебному лифту – от общего он отличается только отсутствием видеонаблюдения. Двери лифта тихо открываются прямо в фойе пентхауса. Как и вестибюль на первом этаже, он со вкусом обставлен, но при этом лишен признаков какой бы то ни было индивидуальности. Двойные двери пентхауса хвастаются электронным замком, и я вставляю магнитную карточку в щель.