Улыбка миссис Хоули снова стала ослепительной.
– Так будет удобнее всего, мистер Дженнет.
Джен скользнул за руль чёрного дерева «Лексуса», вздохнув с облегчением, когда за ним закрылась дверца автомобиля.
– Как он?
Соня сидела на заднем сидении автомобиля, подняв воротник кожаной куртки как можно выше и сгорбив плечи в попытке защититься от солнечного света, проникающего через тонированные окна.
– Он больше не ползает и не обсирается, если это то, о чём ты спрашиваешь, – ответил он, бросая через плечо стопку фотокопий медицинских карт и записей на сиденье рядом с ней. – Почитай.
Соня полистала ксерокопии, кивая время от времени.
– Он быстро развивается. Отлично. Он видел тебя?
– Не думаю.
– Хорошо. Ты отдал им фотографию?
– Я скормил им сказочку о том, какой паршивой овцой в отаре был наш друг. Они схавали это, как ты и говорила. К счастью, наша миссис Хоули не узнала в возлюбленной Лазаря «Нане» леди Маргарет Рутерфорд>[73]. И опять-таки, у меня создалось впечатление, что пока чеки будут платёжеспособны, я могу рассказывать, что он принц Монго с Красного Марса – они и глазом не моргнут.
Соня с кислым выражением лица посмотрела через заднее стекло на вход в санаторий.
– Может быть, они и сменили название с тех пор, как я там сидела, но это место по-прежнему делает деньги на маленьких грязных секретах богатых и знаменитых, которые те всячески пытаются скрыть. Пока счета Лазаря оплачиваются, они не будут пытаться раскачивать лодку. Когда придёт время, мы презентуем им подходящую семейную историю вместе со скромной суммой. И если он когда-либо полностью восстановит свои чувства, то начнёт с чистого листа, как должен был с самого начала – без родителей, за которых надо мстить, и без монстров, которых нужно истреблять.
Джен повернулся на сидении и посмотрел на свою родственницу, в изумлении покачав головой.
– Будь я проклят, если ты до сих пор не любишь его.
– Не болтай лишнего, Джен. Кроме того, находящийся там человек совершенно мне незнаком. Как я могу любить кого-то, с кем даже не встречалась? И я намерена оставить всё, как есть, поскольку не могу рисковать пробудить в Лазаре остаточную память независимо от того, кому она принадлежит – Джадду или Эстесу. Последняя вещь, которую я пожелаю для него – это воскресить воспоминания обо мне.
– Ладно, если это то, чего ты хочешь, – пожал плечами Джен. – Но если ты действительно любила этих мужчин, и они отвечали тебе взаимностью, то зачем стирать себя из их жизни?
