— Спокойно, Боб. Не кипятись. Ты ж все равно говорил, что с этими похоронами что-то было не так.
Я натянул на лицо мрачность.
— Джентльмены, я пытаюсь разобраться в некоторых странностях, связанных с этими похоронами. Скорее всего, вы оказали неоценимую услугу Короне. Мне нужно, чтобы вы показали мне этот мавзолей. Немедленно!
С большой неохотой Боб все же уступил, и несколько минут спустя мы втроем снова вышли в объятья влажной ночи.
Наши ботинки скрипели по гравию дорожек; фонарь, который нес Боб, сверлил маслянистую темноту воронкой желтого света.
Я устал как собака, но спешил вперед, хотя совершенно не знал, что я там найду и найду ли хоть что-нибудь.
Фамильный склеп Вердигри, размером с небольшой коттедж, был выполнен в знакомом до боли угрюмом стиле — коринфские колонны и свод над ними. В центре находились две массивные бронзовые двери, между ручками висел огромный, хорошо смазанный замок, напоминающий цепочку для карманных часов на жилете профессионального борца.
— Вот, — гавкнул Боб, носитель фонаря. — Теперь мы можем вернуться к своим делам?
Я подошел к мавзолею и вытянул шею, чтобы разглядеть фамилию, выбитую черным на белом мраморе. И принял барский тон, который так легко мне дается:
— Человек, быстро, ключ!
— Подожди-ка минутку…
— Дай ему ключ, Боб, — взвыл Льюки.
Ругаясь, толстяк начал возиться с огромной связкой ключей, висевшей у него на поясе.
— Быстрее! — закричал я.
Наконец он выбрал длинный и тонкий ключ и, кряхтя от натуги, подвинул брюхо вперед, чтобы вставить ключ в замок. Едва запоры щелкнули, я дернул за цепь и бросил ее на землю.
— Фонарь, Боб! — прошипел я. — Давай сюда!
Сказав это, я выхватил у него фонарь и, рывком открыв двери, ворвался в мавзолей.
Воздух внутри был удушливо затхлым. Мрачный черный прямоугольник нового гроба нахально стоял на своей полке, контрастируя с окружавшими его пыльно-серыми ящиками.
— Помогите мне, — скомандовал я, хватаясь за головной конец гроба.
— Ты чего? — завопил Боб, входя в здание.
— Нет времени объяснять, — пронзительно вскричал я. — Поставьте гроб на пол и снимите крышку.
— Делай, как он говорит, — сказал Льюки. — Он чего-то знает.
Мы вместе с Льюки спустили гроб на пыльный пол, и я начал искать то, чем открыть крышку.
— Боже мой, если семья об этом узнает… — пробормотал Боб.
— Не думай об этом, — рявкнул я. — Держи фонарь повыше.
Я повернулся, потом остановился, увидев с полдюжины деревянных стульев, сложенных в углу, — видимо, их использовали на похоронах. Без тени сомнений я схватил верхний и начал им сбивать с гроба крышку. После десяти или двенадцати ударов она с громким хрустом треснула пополам.
