Неприятно рассмеявшись, Эрих повиновался. Лишних движений он не делал, невесомость не была ему в новинку. Повиснув вниз головой, блондин смерил противника свирепым взглядом и ухитрился-таки сунуть саблю в ножны, приняв вдобавок при этом нормальное положение. Сид увеличил гравитацию — постепенно, чтобы парочка не плюхнулась на пол.
Эрих весело улыбнулся и шагнул к нам, хлопнув попутно блондина по плечу.
— Вот тебе и первый боевой шрам, — хмыкнул он.
Блондин промолчал. Помахав пальцем перед носом Эриха, Сид обозвал моего коменданта «мерзавцем» и устремился к новичку. Я прижалась к Эриху; он целовал меня и обнимал так, что даже ребра трещали, приговаривая: «Liebchen! Meine Liebchen!» >13 Я и вправду любила его, да и подходим мы друг другу по всем статьям.
Только мы прервались, чтобы перевести дыхание, — голубые глаза Эриха словно притягивали меня, — как позади послышался глухой стук. Док свалился с табурета, цилиндр съехал ему на лоб. И тут Мод взвизгнула: римлянин, про которого все забыли, вышагивал по краю Пучины. Его черная форма будто растворялась в сером тумане.
Бо и Мод кинулись к нему. Наш пианист, как видно, успел прийти в себя. Сид наблюдал за происходящим, стоя у Компенсаторов.
— Что с ним такое? — спросила я у Эриха.
— Обычная история: шок от Перехода, — он пожал плечами. — Ко всему прочему его едва не подстрелили из станнера и конь чуть не сбросил. Видела бы ты Петербург, Liebchen! Невский проспект, каналы, всадники в голубых с золотом мундирах, женщины в мехах и шляпках со страусовыми перьями, монах с камерой на треноге… Знаешь, я дрожал от страха, когда мы пролетали мимо этих зомби. Ведь любой из них, да тот же фотограф, мог оказаться Скарабеем!
В Войне Перемен мы сражались со Скорпионами против Скарабеев. Они, как и мы, были Демонами и Двойниками. Линии наших жизней давно оборвались. Двойники мы потому, что, обитая в своем измерении, способны проникать в ваше, а Демоны — потому, что ведем себя как живые. Призракам это не под силу. Комедианты и Солдаты, на чьей бы стороне они ни воевали, — Демоны-Двойники. Зомби мы зовем мертвецов, чьи линии жизни связаны с так называемым прошлым.
— А что вы делали в Петербурге? — справилась я. — Или это тайна?
— Да какое там! Мы отправились в 1883 год, чтобы вызволить из плена Скарабеев маленького Эйнштейна, которого они похитили у нас. Да, Liebchen, они украли его несколько снов назад, поставив под угрозу победу Запада над Россией.
