Едва Гвидо с царевной отбыли, как Тир уже облетела следующая весть: новобрачная супруга Генриха Шампанского разродилась дочерью. И многие вздохнули с облегчением: роди вдова Конрада Монферратского сына, еще неизвестно, насколько бы прочна была власть новоявленного короля и сколько бы людей добивались регентства при Изабелле и ее младенце. А вот дочь… В трудные времена сильный король ценнее, нежели младенец, да еще и женского пола. К тому же Генрих уже зарекомендовал себя неплохим воином, что тоже вызывало к нему уважение. Другое дело, что теперь многих беспокоило, не оставит ли он Тир, дабы возглавить войско крестоносцев.
Вопрос, кто будет избран главой похода, по-прежнему оставался неразрешенным. Люди собирались на площадях и в тавернах, обсуждали, спорили до хрипоты, но постепенно все больше склонялись к тому, что лучше Ричарда Львиное Сердце с этим никто не справится. Однако у короля были другие планы — со дня на день он собирался покинуть берега Леванта, чтобы навести порядок в своем собственном королевстве.
Мартина тоже волновало, как сложится судьба крестового похода, с которым он, волей или неволей, оказался связан. Он выспрашивал у Иосифа и Эйрика, к какому решению склоняются воины Креста, когда намерены начать выступление. Что предпримет за это время султан Саладин? Как все это скажется на судьбе Джоанны? Ее участь более всего беспокоила Мартина. Кто она ныне в глазах султана — заложница, пленница или… наложница его брата эмира Малика аль-Адиля? Последнее предположение приводило Мартина в смятение. В пути Ласло поведал ему, что они узнали в замке Старца Горы о Джоанне: прекрасная англичанка понравилась брату султана, который известен своим сладострастием и умением очаровывать женщин. Мартину оставалось надеяться, что Джоанна слишком горда и слишком хорошая христианка, чтобы сойтись с неверным. К тому же она ждала от Мартина ребенка, она беременна… Он не забыл, как и когда произошло их последнее свидание, и понимал, что срок родов уже подошел. Как отнесется к этому ее пленитель аль-Адиль? Да и похищение из Монреаля Джоанны с младенцем представляло свои трудности. Мартин опять склонялся над картами, изучал окрестности Монреаля, вспоминал, что ему вообще известно об этом замке за Мертвым морем.
У сафардов уже все было готово к отъезду, когда как-то под вечер в иудерию стал проситься какой-то странник сарацин, причем, когда его не впустили, принялся шуметь и настаивать. Вышедший на шум Иосиф неожиданно узнал в этом невысоком, облаченном в рваный халат и обтрепанную чалму дервише рыцаря-тамплиера Ласло Фаркаша.
