– Не знаю, о чём вы, начальник, – невозмутимо сказал старик.
Девушка всё равно не сдавалась:
– Придурок самодовольный, я должна была найти подпольщиков. В этом и был весь смысл утренней инсценировки. И она сработала – я уже почти вошла к ним в доверие, а тут ты являешься.
– А, но в этом-то вся ваша хитрость, – Хеммингс говорил почти с одобрением. – Вы организовали контакт с подпольем, прикрываясь контактом с подпольем. Классический двойной блеф. Гениально!
– Чушь! У вас нет доказательств.
– У меня будут все необходимые доказательства после того, как мы вернёмся в штаб – письменные признания от вас всех.
– Я бы на это не рассчитывала, дорогуша, – сказала Ма Баркер.
– Все признаются... рано или поздно.
Хеммингс обвёл взглядом небольшую группу. Трое из них смотрели на него жёстко и решительно. Он посмотрел на четвёртого.
– Кроме того, если вы трое и будете отпираться, то всегда есть мистер Арнольд. В обмен на обещание снятия обвинений он подпишет признание, в котором будете фигурировать вы все. А затем я вас расстреляю, и дело закрыто.
Все посмотрели на Арнольда, но тот потупил взгляд. Хеммингс улыбнулся. Было ясно, что все поняли, что он прав. Арнольд ради спасения своей шкуры расскажет что угодно.
Девушка предприняла последнюю отчаянную попытку:
– Слушай, ты же знаешь, кто такой Доктор...
– Я знаю кто он. Этот твой смешной человечек – самозванец. Я знаю это. Я это нутром чувствую.
– Прогнившее у тебя нутро, – презрительно сказала девушка.
Хеммингс радостно улыбнулся, почувствовав прилив знакомого тепла.
– Ты что, напрашиваешься, да? Ты что, мазохистка, что ли? Не переживай, боли будет сколько угодно.
Он занёс кулак. Эйс стояла на месте, готовясь пригнуться... и ответить ударом ноги, который на какое-то время лишит позу Хеммингса элегантности. Она спокойно приняла решение, что её лучшим действием будет спровоцировать его убить её. Но со стороны двери донёсся голос:
– У вас не найдётся чашечки чаю и булочки со смородиной?
Это был Доктор, весьма зловещий в своём чёрном кожаном пальто, чёрной шляпе, и с моноклем. Его вид немного портила только красная ручка зонта, добавлявшая образу немного неуместной фривольности.
– Превосходно! – радостно сказал Хеммингс. – Арест полного состава.
– Да, но кто арестовывает, а кто арестант? – загадочно сказал Доктор. – Как там сказал поэт?
«Убийца мнит, что убивает,
Или он мнит, что пал в крови, –
Но он, увы, совсем не знает,
Куда ведут пути мои».
Ну, или что-то в этом роде[2]. Пора снова всё поменять, как мне кажется!
