***
Когда в его дверь забарабанил посыльный из ближайшего штаба Freikorps, смотритель приготовился к смерти. Он против Рейха совершил лишь небольшое преступление – помог пытавшемуся сбежать художнику-еврею, продав часть его семейных драгоценностей – но даже мелкие преступления означали депортацию или смерть. Хотя смотритель был старым и больным, он не хотел умирать. Он боялся не столько смерти, сколько оставить на произвол судьбы то, что осталось от его любимого музея. В те дни, когда музей Рейха ещё назывался Британским Музеем, он был профессором и старшим куратором. Теперь, когда музей был закрыт, он был скромным смотрителем, но он был там, был там каждый день. Теперь этому всему конец.
Высокий худой старик с редкими седыми волосами, он быстро оделся, не желая, чтобы его выволокли в ночной рубашке, и пошёл вниз по лестнице. Он открыл дверь и оказался лицом к лицу с обычным громилой из Freikorps. Тот сидел верхом на мотоцикле, на котором подъехал до самой входной двери.
– Я готов, – сказал смотритель, стараясь сохранить достоинство. Ему хотелось, чтобы его колени перестали дрожать.
Посыльный из Freikorps вытаращил глаза:
– Ты ещё даже не знаешь, зачем я приехал, старый дурак!
– Но ведь... – смотритель замолчал. – Я готов делать то, ради чего вы приехали.
– Да уж, постарайся. Какая-то большая шишка из штаба Freikorps хочет порыться в военных архивах. Тотчас отправляйся в музей встречать его. И моли о пощаде, если ему придётся тебя ждать.
Ревя двигателем, посыльный уехал.
Произнося про себя благодарственную молитву, смотритель сходил за ключами и выкатил из коридора свой древний велосипед. Крутя педали по безлюдным улицам разрушенного Блумсбери, смотритель говорил сам себе, что это ещё не значит, что у него нет проблем. Если посетитель доберётся туда раньше него... Высокие чины Рейха не привыкли к тому, что их заставляют ждать, и жалоба разгневанного важного лица вполне могла стать для него концом.
Свернув на Музейную улицу, он увидел припаркованный напротив входа в музей чёрный лимузин. Он крутил педали изо всех сил, слез с велосипеда возле входа и, тяжело дыша, облокотил его на колонну.
В тот же миг шофёр лимузина – ещё один громила из Freikorps – выпрыгнул из машины и начал на него орать:
– Ты опоздал, свинья старая. Я доложу об этом! Герру Доктору пришлось ждать. И это ты называешь уважением к чиновникам Рейха? – он занёс кулак, и куратор сжался, ожидая неизбежного удара.
