– Прекратите это безобразие, – сказал задерживаемый мужчина властным голосом.
Солдат замер, занеся дубинку. Мужчина повернулся к Хеммингсу.
– Вы ведь не хотите устроить публичный беспорядок в месте, посвящённом славе Тысячелетнего Рейха? Предлагаю разобраться во всём в вашем штабе.
Пытаясь вернуть себе инициативу, Хеммингс повернулся к командиру патруля.
– Ведите их к главным воротам. Я допрошу их в штабе.
– Хорошо, – сказал арестованный, словно давая разрешение.
Он взял девушку под руку и пошёл, а Хеммингсу с солдатами пришлось идти следом. Со стороны могло показаться, что арестованный был главный.
Арестованных посадили в огромный чёрный лимузин «Мерседес», припаркованный у входа на Фестиваль. Впереди, на капоте, был флажок со свастикой. Хеммингс велел арестованным сесть на заднем сидении, между двумя солдатами. Ещё двое солдат сели лицом к ним. Он не сомневался, что поймал крупную рыбу, и не хотел рисковать. Он сел впереди, возле шофёра в чёрной униформе, и большой автомобиль медленно поехал. Как всегда, Хеммингс почувствовал приятное волнение от того, что часовые у ворот, сквозь которые они проезжали, отдали им салют.
Пока они ехали по второстепенным улицам, он лениво посматривал на царившее вокруг опустошение. Повсюду были воронки от бомб и разрушенные здания. Здания, разрушенные бомбёжкой не до конца, были наспех отремонтированы и снова заселены; то тут, то там посреди руин стояли торговые палатки. У людей были мрачные и измученные лица, возле редких открытых магазинов стояли длинные очереди. Хеммингс хорошо знал эти районы. На таких улицах он и сам вырос голодным оборванным сиротой.
Арестованный мужчина нагнулся вперёд и похлопал его по плечу.
– С перестройкой особого прогресса нет, – пожурил он.
– Если верить слухам, Фюрер ещё не принял решение.
– О чём? – спросила девушка.
– Перестраивать ли Лондон полностью в Нео-Нацистском классическом стиле, по планам Шпеера, или же уничтожить полностью, оставив только Новый Берлин.
Девушка ужаснулась:
– Вы что, серьёзно?
– О да. С Парижем вопрос решался довольно долго, пока Фюрер не решил, что Новый Берлин настолько лучше, что Париж можно оставить для контраста. Пока он не примет решение относительно Лондона, всё будет оставаться таким, как есть.
Они проехали через мост Ватерлоо, целый, несмотря на следы бомбардировки, и свернули налево по тому, что осталось от Странда, и направо, к внушительному зданию, стоящему чуть в стороне от проезжей части. Лимузин остановился, и все вышли из него. Арестованный поднял голову и осмотрел большой арочный вход, украшенный огромными полотнищами со свастиками.
