— Форд любит деревенские танцы, — добавил Маллоу. — И не любит тех, кто их не любит.
— Ненавижу, — глухо выговорил его компаньон, — ненавижу.
Но он тут же взял себя в руки и сказал:
— Однако, у нас есть десять дней.
— Что, мистер Саммерс, — поинтересовалась доктор Бэнкс, — уже не так терзают мысли о бессмысленности существования?
— Нет. Не терзают.
Саммерс полез в карман брюк.
— Не курите, пожалуйста, — сказала доктор Бэнкс, не дожидаясь, пока он спросит позволения. Вы и так курите слишком много.
— К-какая же вы кобра, а!
— Потрясающая, — кивнул Маллоу. — Фантастическая. Невероятная! Компаньон, ты б сказал доктору спасибо, что ли.
— Убью, — пообещал Саммерс. — Обоих.
— Куда же вы денете трупы? — поинтересовалась доктор Бэнкс.
— Закопаю в саду под яблоней.
— Протестую. Желаю быть закопанной под ивой. «Ибо да воздастся каждому по делам его».
— Вот это как скажете, — задушевно произнес коммерсант. — Для вас я даже расстараюсь на хорошую яму.
Доктор подарила ему улыбку.
— Как мило с вашей стороны.
— Эй, на палубе! — возмутился Дюк. — А где же «спасибо, мисс Бэнкс»?
Доктор щурилась на огонь в камине, как будто ее вообще ничего не касалось. Лицо Д.Э. сделалось каменным и в комнате воцарилась пауза.
— Что ж, спасибо, мисс Бэнкс, — светским тоном произнес он, наконец.
— На здоровье, мистер Саммерс, — милостиво кивнула доктор.
— Кстати, — спохватился коммерсант, — сколько я вам должен?
— Двенадцать долларов, — не моргнув глазом, сообщила она.
Это было почти в три раза больше обычной платы за визит.
Д.Э. молча встал, подошел к бюро, вынул деньги.
— Дорого берете, — съязвил он, усаживаясь обратно.
— Пришлось повозиться, — парировала она и постучала костяшками пальцев по столешнице. — Мистер Маллоу, может быть, вы вылезете из-под стола и присоединитесь к нам? Или вам там больше нравится?
Дюк уже рыдал, мотая головой.
— Да у вас и правда истерика, — голос доктора звучал озабоченно. — Угостить вас успокоительным?
— Угостите! — простонал Маллоу, утирая слезы и выбираясь. — Ой, мама, не могу!
Саммерс фыркнул.
— Панихида отменяется, — сказал он. — Ладно. Примем, сэр, все, что нам уготовлено. Уготовившие сами виноваты.
Мистер Маллоу переменился в лице.
— Э, э! Ты же обещал!
— Обещал, обещал, не ной. Я покамест ничего и не делаю. Никто не помешает вам плясать кадриль.
— Что, что?
— Нам плясать кадриль.
— Это хорошо, — успокоился Маллоу. — Великолепно. Замечательно. И будет еще лучше, если ты продолжишь в том же духе.
