- А если с тобой сделать все, что захочешь? Тогда как? Ты вообще понимаешь, что говоришь, дурак?
- Нет, нет, ты не понял! Я бы ее не обижал, а потом бы отпустил! А может даже женился бы на ней! Просто я стесняюсь девушек, а с рабыней можно не стесняться! Ей прикажешь, она сделает! Тут все имеют рабынь! И рабов. Только у рабов нет рабов. Мне местные рассказали - если у горожанина нет раба, он считается нищим. Нельзя не иметь рабов!
- Мерзкий город.мерзкая страна! Мерзкие людишки!
- Скажи, а что ты чувствовал, когда убивал этих парней? Ой! За что? Больно!
- Чтобы не задавал дурацких вопросов! Спать! Быстро!
- Иду, иду.
Щенок лежал и думал о происшедшем. О словах Саргуса, разбередивших его душу. Правда, а что он чувствовал, когда убивал несчастных, вздрагивающих под его ударами? Стонущих. Плачущих. Какие мысли были в его голове?
Никаких. Совсем никаких. Он даже не понимал, почему вдруг помог Саргусу. Кто он ему, этот парень? Человек из прошлой жизни, не интересный, не нужный, совсем никакой. Толку от него столько же, как от рукояти сломанного ножа - держать можно, но резать.
Усмехнулся - давно ли стал думать о людях, как об инструментах? Прежний Адрус никогда бы не смог так руссуждать. Прежний Адрус верил в дружбу, в любовь, в то, что миром правит Правда. Оказалось - нет. Оказалось, миром правит Зло.
Боги? А нет никаких богов! Кроме бога Смерти. Только он в этом мире силен, только он может управлять этим миром!
Может бог Смерти сокрушил других богов? Почему они, эти боги, не помогают людям? Где богиня Любви? Где сам Создатель? Ведь если он попускает такое Зло, то он.или умер, или он сам Зло!
Адрус вдруг так разволновался, что сел на кровати и обхватил голову руками: Создателя нет! Ничего нет! Потому эти люди так легко творят Зло! Их некому наказать!
А тогда как же другой мир? Как отец и мать? Он же ведь видел их, разговаривал с ними! Не может быть, чтобы их не было! А может ему все приснилось.может и не было никаких отца и матери?!
У Адруса вдруг заболела голова - сильно, разламывающе. Боль билась в затылок, сверлила мозг и Щенок зажмурился, засопел, пытаясь избавиться от нее, закрыться, убежать, спрятаться. Но спрятаться не получалось, и тогда он уткнулся в подушку и засопел, пытаясь не застонать.
Внезапно боль утихла, стала слабее, затем совсем слабой, наконец, исчезла совсем. Адрус облегченно откинулся на подушку, вытер пот, подышал, успокаивая дыхание и замер, пребывая в блаженной пустоте, как мыльный пузырь, надутый горячим воздухом мальчишеской груди.
