Перед клеткой тем временем собрался народ. Медведь привык, что на него смотрят, привык быть на виду и не обращал на это никакого внимания. А Никитин нервничал и удивлялся человеческой бестактности, хотя с позиций свободы личности все было правильно. Хочешь остановиться – можешь остановиться. Хочешь посмотреть – можешь посмотреть.
В центре толпы стояла Наташа и давала интервью. Она объясняла, что медведь гималайский, а человек – ее папа. Папа у нее – художник, мама – жонглер, а сама она живет у бабушки и учится в третьем классе.
– Наташа! – окликнул Никитин. – Иди домой…
– А можно, я еще здесь побуду? – Она, как и мать, любила успех и внимание к себе зрителей.
– Хватит, – запретил Никитин, – иди домой.
– А куда? К маме или к бабушке?
Никитин подумал, что жены дома нет, и сказал:
– Иди к бабушке.
Вечером пришел сторож и просунул медведю плоский ящик с сырым обветренным мясом. Потом достал из кармана табличку и повесил ее на клетку.
– Что это? – спросил Никитин.
– Твои данные.
– Зачем? – смутился Никитин.
– Завтра посетитель повалит, интересоваться начнет.
– А вы что написали?
– А тебе не все равно?
Никитину было далеко не безразлично, что о нем пишут, но он не решался пререкаться со сторожем.
– Трудно работать с хищниками? – заискивающе спросил Никитин, чтобы задержать сторожа вопросом. Он боялся оставаться один.
– Если обращаться по-человечески, то нетрудно.
– А если не по-человечески? – Никитин уточнял свои перспективы.
– Сожрет.
– А меня медведь не сожрет?
– Не должен. Он сытый.
Сторож ушел. Никитин и гималайский медведь остались вдвоем. Медведь лежал по-прежнему, уложив морду на лапы, и, казалось, не замечал Никитина.
На дощатом полу темнели клочки сена, валялся круглый бублик. Никитин хотел есть, но боялся пошевелиться. Он сидел в углу, страдая от холода и от неопределенности своего положения: с одной стороны, медведь действительно уникальный, а таких, как Никитин, действительно полный зоопарк. Медведь имеет познавательное значение и укрепляет дружбу между народами, а Никитин никакого значения не имеет. Он руководит Шлепой, а это занятие бесполезное, потому что Шлепа неуправляем. Что касается жены, то жена его отсутствия не заметит. Так что получалось: заменить Никитина легко, а заменить медведя сложно.
Никитин незаметно заснул и продолжал мерзнуть во сне, а потом ему стало вдруг тепло и даже душно. Проснувшись, он увидел, что лежит посреди клетки, прижавшись к гималайскому медведю. Должно быть, перебрался к нему ночью от страха и холода.
