Нога ступила в пустоту. Он оторвал руку от кирпичной кладки, сильно и резко взмахнул ею в воздухе, пытаясь удержать равновесие.
Высоко, пестро заплакал хор. Вздрогнули звезды и косо полетели по разным траекториям, как огни от бенгальской свечки.
Прошло еще полгода. Наступила осень.
Вахлаков куда-то исчез. Ходили разные слухи, им мало кто верил.
Семечкин тоже исчез. Говорили, что он вернулся в Госконцерт и уехал на Север, на метеорологическую станцию.
Никто не знал, куда девался Семечкин.
А за городом, на даче у начальницы отдела кадров Елены Ивановны, выросли в саду необыкновенные яблоки. Они были крупные: величиной в два кулака, ровные, розово-желтые с постепенным и точным растяжением цвета.
Люди несли со станции в наволочках сахарный песок для варенья, везли на тачках воду из колодца. То и другое тяжело было нести и везти по жаре.
Но когда люди видели яблоки, они останавливались и смотрели долго и молча, не испытывая зависти. Они смотрели и думали о том, что природа, должно быть, разумна, если она создала такое совершенство, которого так не хватало людям.
У меня есть приятель, которого зовут Дориан. Он постоянно занят тем, что ищет смысл жизни, и презирает меня за то, что я не делаю этого. А я действительно не ищу. Я его знаю.
В данную минуту я сижу за столом, гляжу на своего ученика и думаю о том, что надо будет пойти и взять у Дориана ключ от его однокомнатной квартиры.
Я заранее знаю, какой у нас будет с Дорианом разговор, и мысленно проговариваю текст про себя. Пока я готовлюсь к предстоящей беседе, мой ученик Миша Косицын играет сонатину Клементи.
– Четыре и, раз и, два и… – гнусаво считает Миша и колотит по желтым потрескавшимся клавишам. Локти у него висят, пальцы стоят неверно. Надо бы подойти, поправить руку, но мне лень подниматься.
Сижу и думаю о предстоящем свидании.
Мы познакомились вчера в метро. Я запомнил имя – Гелана, я никогда раньше такого имени не слышал. И запомнил шапку – таких я тоже раньше не видел. Если Гелана придет сегодня в другой шапке, я просто не узнаю ее.
Я очень люблю бывать в обществе женщин. С ними я чувствую себя талантливее и значительнее, чем это есть на самом деле. И женщины любят бывать в моем обществе, потому что у меня хороший характер. Я ни от кого ничего не требую, и со мной легко.
– Дальше, – говорю я Мише. – Что там у тебя дальше?
– Ригодон, – тоненьким голосом отвечает Миша.
– Выучил? – спрашиваю, хотя понимаю, что вопрос этот праздный и риторический.
