– Каким же вам видится выход из этой ситуации?
– Может, я скажу не очень политкорректные слова, но мне выход видится в интеграции территорий бывшей Украины в Россию.
– А граждане Украины это поддержат?
– Думаю, что уровень поддержки в большинстве регионов будет достаточно высоким, несмотря на накопившиеся обиды и сдвинутое пропагандой сознание. Но в ситуации, когда выбор может стоять между дальнейшим обнищанием или даже смертью от голода и между интеграцией, они выберут последнее.
Сейчас ещё сложно предвидеть, какой окажется геополитическая ситуация на тот момент, когда и политическим силам, и самим гражданам надо будет решать, что с Украиной делать. Возможны разные сценарии: распад государства, создание одного или нескольких квазигосударственных образований. Но ясно, что, сколько бы государств ни возникло и какие бы правительства их ни возглавили, все они будут зависеть от внешней поддержки. Поддержка новым властям потребуется не только финансовая. Например, те отряды вооружённых людей, которые привыкли решать проблемы силовыми методами, никуда не исчезнут. Кто-то должен будет их разоружить. Поэтому даже военно-полицейскую операцию надо будет проводить при участии внешних сил.
Станет ли Россия помогать всем квазигосударственным образованиям или заботу о некоторых из них возьмёт на себя ЕС, сказать сейчас трудно. Но о независимости таких государств говорить не придётся. Они будут менее самостоятельны, чем, допустим, Сомали, хотя такой поворот событий кажется сейчас фантастическим. Им постоянно будут требоваться военно-полицейская, финансовая, административная и гуманитарная подпитки. Однако пока статус территории не определён, всерьёз вкладываться в её восстановление никто не захочет. Зачем тратить деньги, если потом она может достаться кому-то другому?
– Нельзя не заметить, что особую роль во всех событиях играла Польша. Как эту роль можно определить?
– Об этом, в том числе в историческом ракурсе, можно говорить много. Политика Варшавы в отношении Украины зачастую иррациональна. В ней переплетены давние комплексы и сиюминутные интересы. По-прежнему сильна польская русофобия, которая объясняется комплексом несостоявшейся империи. В 1610 году по инициативе Семибоярщины польский королевич Владислав был провозглашён русским царём. Следующим шагом могло стать объединение двух государств по примеру того, как сошлись Польша и Литва. Этого не произошло, но на протяжении долгого времени Речь Посполитая продолжала претендовать на роль всеславянской империи. Однако почти состоявшаяся польская империя не расширилась до Камчатки, а стала сжиматься, терять территории и в итоге исчезла с политической карты Европы. А вот Россия превратилась в огромную империю. Психологически многие поляки никак не смирятся с тем, что те земли, на которые претендовала Польша, отошли к России. Поэтому они смотрят на нас как на старого конкурента. Это, во-первых.
