Л б • вь з • а!
П л • б • шь и к • зл •!
Л б • вь З • х • р • вн •
Внизу была дата.
Сказки оказались не очень интересные, а первую часть записки Фурман так и не смог расшифровать до прихода мамы. Прочтя, мама расхохоталась, а Фурман от неожиданности покраснел и даже обиделся на Любовь Захаровну.
– Да что ты, глупенький!.. – сказала мама, продолжая улыбаться.
1
Каждое лето родители с Борей выезжали то на черноморские курорты, то в Прибалтику, оставляя маленького Фурмана с бабушкой и дедушкой в Удельной или отправляя его на дачу с детским садом. Перед тем как Фурман пошел в первый класс, его решили взять с собой. Впрочем, выбора и не было, поскольку бабушка еще осенью, неудачно упав на улице, сломала ногу, почти всю зиму провела в больнице и к лету только-только начала выходить с палочкой на прогулки – о том, чтобы оставить на нее Фурмана, не могло быть и речи. А районный детский сад, в который Фурмана перевели чуть больше года назад, своей дачи не имел.
На первый раз решено было поехать с Фурманом в Палангу – все-таки на юге было слишком жарко, а в Паланге уже два лета подряд жили у хорошей хозяйки, державшей свою корову, и многие вопросы при этом варианте сразу бы отпали. С хозяйкой заблаговременно списались, необычная ночь в мягко раскачивающемся и бессонно шумящем поезде прошла без особых приключений, и вот уже они идут по окраинной, деревенского вида улице Жвею – все вещи оставлены в заполненной кроватями комнате на втором этаже, а впереди – Балтийское море. Боря рассказывает о том, что Фурману предстоит увидеть через несколько шагов, он все тут уже знает, и Фурман требует, чтобы он замолчал: мол, я сам все увижу. Улица Жвею плавно переходит в лесную просеку. Слева сплошной пушистой стеной стоят на песке молоденькие, полные силы длинноиглые сосенки. Справа сосны уже постарше и растут пореже, а серый песок под ними густо усыпан пожелтевшей хвоей. Но где же, наконец, море?
За внезапно оканчивающимся лесом оказывается полоса песчаных горок-дюн с торчащими повсюду высокими острыми перьями какой-то травы. Денек и так не из жарких, а тут еще задул сильный холодный ветер, и мама велит Фурману застегнуться доверху. Дорожка между дюнами выложена щитами из плотно сбитых маленьких дощечек, кое-где почти совсем занесенными мелким бледным песком. Не в силах больше сдерживаться, Фурман бежит, и через пару мгновений вдруг открывается – в самом деле море. Бескрайнее с той стороны. И небо даже немного приплющивается над этим откровенным самостоятельным занятым своими делами простором. Но кажется, небу это только в радость, оно сверкает. А в огромности моря есть такая понятная всему телу древняя свежесть, что, постояв рядом с ним несколько минут, уже можно отправляться обратно в Москву – потому что весь «отдых» уже совершился и чего же может быть больше, чем эта встреча…
