– Вовка! Ты чего, совсем охренел?! – задрала голову Таня. – Чуть не убил тут нас с Сашкой!
Вова, улыбаясь, смотрел на них сверху.
Упавший предмет был довольно странным. Во-первых, если уж на то пошло, это была вовсе не сабля, а скорее что-то вроде шпаги. Во-вторых, она была очень уж грубой: на тяжелый четырехгранный стержень, кое-где покрытый слоем ржавчины, было насажено нечто, напоминающее крышку от консервной банки – по краям даже сохранились следы от открывалки. Располагавшаяся за этим жалким кружком рукоять была плотно и даже не без «художества» обмотана толстым слоем синей изоляционной ленты.
– Ну что, Сашка, доволен, наконец? Получил, что хотел? – спросила Таня.
В общем, Фурману было понятно, что эту «саблю» смастерил Вова из подручных материалов. Даже если джинн очень спешил, он мог бы найти что-нибудь получше… На это Таня сказала, что, мол, какая разница – сабля как сабля, или шпага как шпага, – даже если и Вовка, что с того? Надо ему за это спасибо сказать, а не ворчать. Что ж, тебе какой-то захудалый джинн дороже брата, что ли?..
Фурман Вову поблагодарил. А Таня ему потом рассказала по секрету про подсвечники, что их на самом деле было два, очень похожих; нашли они их как-то в чулане, там же, где и чайник, и дурак Вовка по-настоящему один из них бросил в туалет, чтобы Фурман поверил в могущество джинна. Таня его отговаривала, да и подсвечник ей было жалко, хотя он, конечно, никакой не золотой, а медный, но все равно старинный и красивый. Кстати, чайник – тот, может, и взаправду из серебра, кто ж его знает… А был джинн или не был, тоже не разберешь – может, он и был, да только совсем не так, как они думали. И вообще-то, по ее личному мнению, с джиннами лучше не связываться, так что, если он и улетел отсюда наконец, так и слава богу.
1
Старая 182-я школа стояла в проходных дворах между Каляевской и Косым переулком. Боря утверждал, что дворами до школы можно дойти ровно за семь минут – быстрым Бориным шагом, конечно. Но водить Фурмана ему так и не доверили.
Пожилую фурмановскую учительницу звали Любовь Захаровна. У нее было широкое румяное лицо с тяжелым подбородком, маленькие голубые глазки и густые волосы пшеничного цвета. В своем 1 «А» Фурман с радостью обнаружил человек шесть старых знакомых из детсадовской группы.
В хорошо проветренном классе на втором этаже всем поначалу разрешили сесть кто куда хочет. Фурман, скромно демонстрируя готовность учиться, сел на первую парту в среднем ряду с одним из детсадовских приятелей. Пока все, осваиваясь, стучали крышками свежевыкрашенных парт, Любовь Захаровна раздала каждому по несколько больших листов бумаги и затем, хлопнув три раза в ладоши и спокойно собрав общее внимание, предложила для знакомства нарисовать что-либо на свободную тему, кому что больше нравится. Говорила она очень отчетливо, с необычной твердостью выделяя шипящие и звонко подчеркивая окончания.
