— Бедненькая! — сказал, наконец, Холмин, положив руку на ее плечо.
Варенька подняла глаза, взглянула робко на своего крестного отца и бросилась к нему на шею.
— Ну что, мой крестный папенька? — прошептала она едва слышным голосом. — Говорили ли вы?
— О чем, мой друг?
— Ну... о том.
— О том? — повторил с улыбкою Холмин. — Нет, мой ангел, я ничего не говорил о том.
— Неправда! Вы что-то говорили; я слышала сама, что вы называли его по имени.
— Да о ком ты говоришь, Варенька?.. Ну полно, полно, не гневайся! Да, мой друг, я говорил об нем.
— Ну что ж маменька?
— И слышать не хочет.
— Ах, Боже мой!
— Она решилась выдать тебя замуж за князя Владимира Ивановича...
— Что вы говорите? — вскричала с ужасом Варенька.
— Чего ж ты испугалась, мой друг? Не бойся, на святой Руси насильно никого не венчают. Послушай, моя душа. Ты уж не ребенок и должна иногда думать о будущем. Ты любишь Тонского, и он достоин этого счастья. Но у князя полтораста тысяч в год доходу, а Тонский почти ничего не имеет. Ты также, мой друг, без всякого состояния, или, что почти одно и то же, оно совершенно зависит от твоей мачехи. Покойный твой батюшка был человек истинно добрый, но под старость так ослабел и телом и душою, что не имел решительно собственной своей воли. Ты знаешь, Варенька, что всем его имением владеет по жизнь Анна Степановна и что хотя по духовной покойного ты имеешь право требовать в приданое за собою тысячу душ, но только тогда, когда выйдешь замуж за того, кого она сама назначит; в противном случае одно только добровольное ее прощение может возвратить тебе это право. Теперь ты видишь, мой друг, что у тебя ничего нет. Анна Степановна никогда не согласится выдать тебя замуж за Тонского и никогда не простит тебя, если ты выйдешь за него против ее воли.
— Ах, Боже мой! Да какая ей прибыль, если я выйду за этого князя?
— Пребольшая, мой друг. Засадить тебя вечно в девках она не может; это было бы уже слишком явным и слишком гнусным доказательством ее жадности. Ты сирота: правительство может взять тебя под свою защиту, а сверх того — и самые бездушные люди боятся общего мнения. Князь Владимир Иванович берет тебя без приданого; я это знаю, хотя почтенная Анна Степановна заблагорассудила умолчать об этом, говоря со мною. Теперь видишь ли, мой друг...
— Так что ж? — перервала с живостью Варенька. — Неужели вы думаете, что Тонский не откажется также от моего приданого?
— О, я не сомневаюсь в этом!..
