Старалась изъясняться на понятном языке.
Я прошла в свою каюту и нацедила в оловянную кружку водки, вынесла дожидавшемуся у дверей Афоне.
– Закусить есть чем?
– А то как же, – радостно ответил выпивоха и достал из кармана головку чеснока.
Тьфу! Что за отвратительная привычка водку чесноком закусывать! Духан изо рта потом такой – хоть стой, хоть падай. Они-то привычны к таким запахам, не то, что я – дитя цивилизации.
В каюту Афоню, само собою, не пригласила, да он и не напрашивался, выпил, одним махом водку, загрыз чесночинкой и отправился спать.
Мне тоже захотелось выпить. Налила себе полкружки водки, достала горшочек с мёдом (средство от простуды) зачерпнула ложкой и бухнула в посудину. Размешала. Попробовала, поморщилась – дрянь, конечно, но… Пить водку в одиночестве казалось мне верным признаком алкоголизма, а вот коктейль – совсем другое дело.
Коктейльной трубочки не было, стала пить мелкими глотками.
И незаметно окосела.
Под утро я проснулась с ощущением тревоги. В каюте полумрак – сквозь крошечное окошко-иллюминатор сочился тусклый свет. Мягкие шлепки волн чуть покачивали судно. Я поднялась.
Что-то было не так. Но что – не могла понять.
И от этого стало совсем неуютно.
Я встала, и прежде всего проверила дверь. Каюта запиралась снаружи на висячий замок – от выпивох, которые могли добраться до запасов спирта. Изнутри запором служило подобие щеколды – загнутый гвоздь. Защёлка эта, чистая фикция – при желании её легко открыть, просунув в щель нож. А вот закрыть значительно сложнее.
Так и есть – дверь оказалась не запертой.
Сама ли я накануне забыла повернуть чёртов гвоздь, или кто-то проник сюда ночью? И зачем?
Осмотрела своё имущество, всё ли на месте. Нет, вроде бы ничего не пропало.
Немного успокоилась, но холодок внутри остался.
Вышла, навесила замок, поднялась на палубу. А там – туман. В трёх шагах ничего не видно.
– Кто таков? – окликнули меня. Голос вроде бы Ивашки Рябова, и смутный силуэт просматривается у левого борта.
– Это я, Джек.
– Воробей, ты? Тя Рысь кликал, вот только. Недужится ему, рана болит.
Обход раненых я обычно делала позже, когда совсем светло, но если зовут, надо идти немедля.
В капитанской каюте, едва вошла, шибануло крепким перегаром. Мои больные, все до одного, плевали на предписание воздерживаться от выпивки. А Роде ещё и курил постоянно.
– Доброе утро, сэр, – поздоровалась я по-английски. Так мы лучше понимали друг друга. – Что случилось, рана беспокоит? Сейчас посмотрим…
