У меня была отдельная каюта – помещение чуть больше собачьей будки, но своё, индивидуальное. Из мебели имелись только стол и табурет, привинченные к полу. Вместо кровати – гамак. В углу стоял объёмистый сундучок, доставшийся мне по наследству от лекаря Карла, ныне покойного. Замечательная вещь – из морёного дуба, окованный железом – именно так представляла я в детстве сундук, принадлежащий одному из любимых моих книжных героев, пирату Билли Бонсу. Только вместо оружия, вест-индийских раковин и карты Острова Сокровищ, здесь содержались медицинские инструменты и баночки с аптечными снадобьями. Здесь же хранила я свои сокровища: мыло, купленное ещё в Штеттине, моё «нижнее белье» и Ларискин мобильник.
Чтобы хоть как-то блюсти личную гигиену, я вытребовала таз, кувшин и ежедневную долю пресной воды, помимо питьевой. Заявила: это необходимо мне, как лекарю. Меня бы на смех подняли, если б сказала, что умываюсь по утрам, мою руки с мылом перед едой, а вечером… ну, тут вообще ничего не смогла бы объяснить мужикам, не имеющим понятия о потребностях женщины.
Кроме того, имелась бутыль спирта в плетёной корзине – получила лично от капитана на медицинские нужды (и антисептик, и обезболивающие). Перевязочных материалов не было вовсе. Пришлось самой щипать корпию из льняной пакли и резать на бинты старое полотно.
Любой хирург или травматолог со «скорой», где я когда-то трудилась, пришёл бы в ужас от таких условий работы. Лечить раны, не имея не то что антибиотиков, но и элементарного стрептоцида… Да, чего там – банальной зелёнки, и той днём с огнём не сыскать.
Я холодела от мысли, что предстоит, если придётся иметь дело с тяжёлыми ранами. Утешала себя историями из военно-полевой медицины, когда в партизанских отрядах ампутировали конечности при помощи ножовки, или делали кесарево сечение наточенной крышкой от консервной банки.
Работы пока было немного. Двое моих подопечных залечивали раны и ещё трое мучились животами.
Диарея вызывала озабоченность: как бы не дизентерия, или того пуще – холера. Тут я абсолютно бессильна – начнётся эпидемия и… страшно представить, что нас всех ждёт. По счастью, опасения, вроде бы, не подтверждались. Во всяком случае, явных признаков смертельно опасной заразы не наблюдалось. Я всё же настояла: отделить страдающих поносом от остальных. И лично следила, чтобы ели они из отдельной посуды.
Моряки посмеивались, но не перечили: им-то хорошо известно, к чему приводит эпидемия на судне. Рассказывали жуткие истории о кораблях с мёртвым экипажем, «летучих голландцах», носимых ветром по океанским просторам.
