Зуко выбрал популярную песенку «Я скромной девушкой была», в которой строки на немецком чередуются со строками на латыни. Мне досталась роль «скромной девушки», простушки, соблазнённой молодым повесой – его играл Станко.
Я было испугалась, уяснив смысл фривольной песни, которую мы с негодником-мальчишкой должны обыграть: чего доброго, заставят участвовать в эротической сцене!
Но Зуко и не помышлял о столь грубом нарушении приличий. По его замыслу мы со Станко должны всего лишь станцевать мазурку. При этом мне поручалось ещё и петь.
Народные танцы – не моя стихия. Как и вокал.
Пыталась возразить:
– У меня не получится. Опозорюсь только.
– И не думай отказываться! – не принял возражений Зуко. – Ты теперь лицедей, Джек. И не смей возражать старшему!
За неделю с небольшим мы отрепетировали номер. Сто потов с меня сошло, но в итоге Хозяин остался доволен.
– Ты превосходно играешь женщину, мой мальчик, – похвалил Зуко.
Мне почудился скрытый намёк в его словах. Неужели заподозрил?! Нет, похоже, говорил искренне. А обращением «мой мальчик» Зуко всегда подчёркивал покровительство «юному таланту».
И вот «премьера». Меня нарядили пасторальной пастушкой: в светло-серое, украшенное оборками платье и чепчик с голубенькими ленточками. Станко одели в костюм городского щёголя среднего достатка – черные штаны в обтяжку и темно-бардовый жакет.
Эх, незавидна доля уличного артиста! И я, и мой напарник зубами стучали от холода в сценических костюмах, но работа есть работа.
Впрочем, быстрый танец нас разогрел. Я запела:
«Я скромной девушкой была,
Virgo dum florebam (Когда я цвела невинностью)
Нежна, приветлива, мила,
Omnibus placebam (Всем нравилась)
Пошла я как-то на лужок,
Flores adunare (Собирать цветы),
Да захотел меня дружок
Ibi deflorare (Там лишить девственности)».
Ха! Кой чёрт цветы – кругом сугробы по колено. Но это так, пустяки.
«Он взял меня под локоток,
Sed non indecenter (Но весьма пристойно),
И прямо в рощу уволок,
Valde fraudulenter (Очень коварно)».
Мы продолжали кружиться под музыку Зуко. А моя героиня подверглась форменному насилию.
«Он платье стал с меня срывать
Valde indecenter (Очень непристойно),
Мне ручки белые ломать
Multum violenter (Очень грубо)»
Однако, насильник, как в известном анекдоте, спас девушку от изнасилования – уговорил.
«Тут он склонился надо мной
Non absque timore (Не без робости)
«Тебя я сделаю женой…
Dul cise stcum ore (Он сладкоречив)». Навешав дурёхе на уши лапшу, ловелас получил желаемое:
