Разумеется, нельзя полностью исключить предположение, что, помимо генов, известных науке, в клетках человеческого организма — и в половых клетках тоже — существуют молекулы — носители информации, которые не обязательно следуют классическим законам наследственности по Менделю. Я, правда, верю в возможность унаследования познаний, но никоим образом не могу себе представить, чтобы речь шла о детальных воспоминаниях или конкретной информации. Разве что допускаю следующее предположение: наши повседневные познания-впечатления, группирующиеся вокруг крохотных обрывков исконно унаследованных знаний, способны казаться воспоминаниями, унаследованными от прошлой жизни. Подобно тому, как крупица соли, оброненная в бочку насыщенного соляного раствора, запускает процесс, в результате которого образуется огромный кристалл дивной красоты.
И все же допустим на миг, что после оплодотворения когда-либо может возникнуть ранее никогда не существовавшая на Земле человеческая генная комбинация и первую клетку-носителя этой комбинации будем считать началом жизни впоследствии рожденного на свет человека. Возможно ли предположить, что человеческому бытию этого существа настанет конец, когда прекратит свое существование эта индивидуальная генная комбинация? В позапрошлом, то бишь XIX веке людям несведущим могла казаться вполне достоверной эта картина начала и конца индивида — подобно тому, как некогда убедительным было предположение, что тело безжизненно, если в нем (или на нем) не наблюдается ни малейшего движения. Однако подобные взгляды на жизнь и смерть, упорно державшиеся столетиями, были опровергнуты с развитием науки и медицинской техники.
Помимо того — как мы уже упоминали — определение биологической индивидуальности на основе генома становится все более расплывчатым, поскольку растет число людей, тело которых в результате пересадки органов (или временно, после переливания крови) перестает быть генетически однородным, гомогенным. К негомогенному состоянию может также привести и внедрение в тело матери клеток эмбриона при экстракорпоральном оплодотворении. Это явление недавно было открыто исследователями.
Правда, естественной реакцией нашего биологического «я», нашей иммунной системы является отторжение инородного органа с иной генной идентификацией. Тот, кому приходится жить с одним или несколькими трансплантированными органами, вынужден до самой смерти обуздывать свою иммунную систему с помощью лечебных препаратов: если не принимать лекарства, собственный организм прикончит человека. (Исключение составляет лишь роговица, не имеющая кровеносных сосудов; потому и клетки иммунной системы, участвующие в кровообращении и выполняющие роль «разведчиков» и «ликвидаторов», не отмечают присутствия инородного тела.)
