Хорошая новость – не снесли. Еще хорошая новость – Кадиллак был там, и в высоком заборе была прорезана дыра каким-то еще мародером или вандалом несколько дней назад. Плохой новостью было то, что Кадиллак, по всей видимости, был последней эвакуированной машиной, прежде чем город опечатали – он все еще находился на платформе эвакуатора. Платформа была плоской, позволявшей наклонять её целиком, образуя рампу, по которой машину можно закатить и скатить: эту технологию изобрели скорее всего потому, что старомодные буксировочные крюки отрывали слишком много бамперов в процессе эвакуации машин с мест для инвалидов.
Джон вскочил на платформу и распахнул багажник Кадиллака, ожидая обнаружить, что всего украдено. Но по всей видимости даже мародерам, обшарившим двор, понадобился лишь один взгляд на этот ржавый кусок дерьма, чтобы понять, что в баганике не может быть ничего, стоящего усилий по его вскрытию. Надо думать, это было хорошо и для жителей, и для стражей порядка Неназываемого. Внутри они могли бы обнаружить вышеупомянутый дробовик (самодельно доработанный трехствольный обрез), две сотни патронов, забрызганную кровью бензопилу Дэйва, загадочный зеленый ящик, взятый из его же сарая, сумку с его одеждой, бутылку дорогой водки, неумелое изображение Иисуса на черном бархате и чертов огнемет.
Ключи все еще были в эвакуаторе (вообще-то водительская дверь была распахнута с того момента, когда водитель, вопя от ужаса, убежал от толпы или нечестивого ужаса, которые гнались за ним). Джон потратил двадцать минут, пытаясь понять, как опустить платформу, но так и не сумел этого сделать. Пришлось бы или ехать на самом эвакуаторе или идти пешком. Так что в третий раз за десять дней он реквизировал транспортное средство для выполнения задания, пообещав себе вернуть его, когда все кончится. Один раз из двух ему это удалось.
Так Джон и провел ночь, болтаясь по городу на эвакуаторе с Кадиллаком на горбу. Кое-что изменилось за время его отсутствия: люди. Множество людей. С тех пор, как ОПНИК отступили и перестали поддерживать комендантский час, на каждому углу выросли кучки людей, ощетинившихся охотничьими ружьями, дробовиками, револьверами и мачете. Джону это нравилось ровно пять секунд – до тех пор, пока он не увидел глаза этих обездоленных, уставших, замерзших и расстроенных людей, и не понял, что они его прирежут даже за то, если он зевнет как-то похоже на стон.
Перед самым рассветом, Джон миновал карантинную зону, которя выглядела еще более неприступной теперь, когда время больше не стояло на паузе. Прожекторы и военные беспилотники были вооружены и стояли на страже. Ведя машину медленно, чтобы избежать вооруженных групп, слоняющихся по улицам, Джон добрался до лечебницы. Толпа здесь была занята делом. Дюжина ополченцев окружили фургон, припаркованный во дворе. Пикап с дереводробилкой стоял рядом с длинной ямой, выкопанной во дворе. Дробилка работала.
