— Это правда? – спросил ковбой в тесных штанах.
— Конечно правда. Судя по всему, за этим всем стоит правительство.
Ковбой в тесных штанах выругался:
— Черт подери, - Я говорил об этом с первого дня. С первого. Разве нет? – спросил он парня рядом с ним.
— Я встаю, - заявил Фальконер.
И встал. Никто не возражал. Мальчишка в толпе спросил:
— Как это – драться с кем-нибудь на крыше поезда?
— Ветрено, - ответил Фальконер и обратился к ковбою в узких штанах, - Что значит федералы покинули город? Когда?
— Брешь в их штаб-квартире. Что-то взорвалось. Слышали?
— А, - ответил Джон, - Мы, эм, все гадали, что же это было.
Конвой сейчас направляется за пределы города. Так что мы остались с тем, что у нас есть. Так всегда все и кончается. Что я и говорил с самого первого дня. Мы с братом ходили по городу, и за два часа, пока федералы огораживали город, собрали всех, у кого есть оружие и пара яиц. Это мы взяли все под контроль, а не солдаты, шастающие тут в своих скафандрах. Мы прекратили грабежи, мы патрулируем улицы каждую минуту каждого дня, посменно, за пределами так называемой Зеленой Зоны, установленной федералами. Нас почти две сотни, мы работаем сменами все время, набиваем зомби дробью и скармливаем дереводробилке. Мы заботимся о том, чтобы все за пределами госпиталя были чистыми, а все остальные – мертвы, а также чтобы госпиталь оставался опечатанным до тех пор, пока президент не отрастит достаточно большие яйца, чтобы запустить туда пару дюжин крылатых ракет.
Это привлекло внимание Джона:
— Что-что? Они запускают крылатые ракеты? Когда?
— Когда яйца отрастят, как я и сказал.
— А более конкретное время отращивания яиц неизвестно?
— Ты спрашиваешь, потому что хочешь, чтобы это случилось или нет?
— А что насчет незараженных людей внутри? Их же надо вытащить, так?
— Дружок, любой, кто пробыл там хоть день, к этому моменту уже успел заразиться раз эдак пять. Если там и есть кто живой, они уже не люди. Это единственное, что мы знаем об инфекции – стоит её подхватить, и лекарства уже нет. Ты – ходячий мертвец. Если у тебя там остались близкие, то к ним надо относиться так, как будто ты их уже видел в могиле своими глазами. Представь, как земля падает на крышку гроба. Скорби, сколько нужно, сделай все, что должен. Но ты должен двигаться дальше. Горевать о них все равно что горевать о пожаре, который спалил твой дом. Зараженные могут сказать что угодно, вообще что угодно, лишь бы ты расслабился. Они могут выглядеть как мы с тобой, говорить как мы с тобой. Или твой сосед, твой лучший друг, твоя мама. Но сомневаться нельзя. Считай их попугаями, подражающими человеческой речи: слова те же самые, но внутри нет души. Встретился с ними лицом к лицу? Не. Сомневайся.
