— Ты ждешь автобус сюда или…
— Что? Джон! Сегодня воскресенье.
Пауза.
— Автобусы по воскресеньям не ходят?
— Джон…
— Да? Что случилось? Ты плачешь?
Она замолчала на миг, пытаясь взять себя в руки, но не смогла.
— Алло? Эми?
— Джон, мы собирались сегодня поехать в город. Чтобы повидать Дэвида.
— А, да, точно. Я только сейчас получил твои сообщения. Мой телефон работает черти как, может быть, звонки не проходят из-за неполадок в сети…
— Ты едешь?
— Ой, вряд ли. Сегодня неудачный день. Я серьезно приболел. Думаю, отравился чем-то. Скорее всего, что-то в мотеле, потому что у всех то же самое. Но может быть, оно и к лучшему. Думаю, стоит отложить. Но я провел тонну исследований. Оказывается правительство выложило списки имен в интернете. Я сам еще не смотрел, но давай я дам тебе адрес…
Эми повесила трубку и выключила телефон.
Она была зла, как никогда в жизни. Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить приемы с уроков по медитации, на которые ходила (кое-кто заявлял, что они могут снимать боль не хуже любых обезболивающих, ха-ха).
Оставался лишь один выход. Она достала из сумочки зомби-листовку, развернула и набрала номер горячей линии, который сообщали на пресс-конференции.
Она пробралась через несколько уровней меню, а попав на оператора, сказала:
— Э, привет. Меня зовут Эми Салливан. Моего парня зовут Дэвид Вонг. В его доме началась инфекция. Мы оба были там. У меня появились симптомы. Думаю, меня нужно посадить на карантин, но я в двух часах езды, и у меня нет транспорта.
Долгая пауза на другом конце.
— Подождите пожалуйста.
Через минут дружелюбный мужской голос прозвучал на линии:
— Мисс Салливан?
— Да, сэр.
— Мы приедем за вами. Оставайтесь там же, где вы находитесь. Не паникуйте.
— Хорошо. Вы знаете автобусную остановку перед…
— Мы знаем, где вы находитесь. Будем в течение получаса. Пожалуйста, оставайтесь на месте. Если кто-то приблизится к вам, попросите его держаться не менее чем в пятидесяти футах. Сохраняйте спокойствие.
Тридцать минут? Значит, в городе есть их люди.
Она повесила трубку и впилась зубами в конфету. Она почувствовала себя дурой. Именно это она и должна была сделать с самого начала. Она будет в Неназываемом еще до вечера.
13 часов, 30 минут до резни в Ffirth Asylum
Темно. Хочется пить.
Меня клали в больницу лишь один раз до этого, с сотрясением мозга, порезами и раздроблением глазницы, которые я получил в автомобильной аварии и небольшой огнестрельной раной, не относящейся к аварии. Ничего из этого я не помню отчетливо. Все это относится к тому периоду моей жизни, память о котором я по большей части потерял. Но одну вещь я помню – медленное, словно на ощупь, пробуждение от искусственной медикаментозной комы. Образы и запахи, плавающие в тумане бессмысленной логики снов, и чувство, будто мир совершил прыжок во времени без меня. И вместе со всем этим – жажда. Так все и было.
