Въ назначенный часъ мы отправились къ султану. Насъ сейчасъ же приняли. Каково было удивленіе сопровождавшихъ меня пословъ, когда султанъ, пристально взглянувъ на меня, не договорилъ даже переводчику привѣтствія и, улыбаясь, дружески протянулъ мнѣ руку со словами:
— Здравствуй, Мюнхгаузенъ! Да, вѣдь, мы съ тобою старые знакомые! Для такихъ старыхъ друзей не нужно переводчика. Семь тысячъ привѣтствій, дружище мой! Какъ поживаешь? Душевно радъ тебя видѣть!..
По просьбѣ султана, я разсказалъ ему подробно о своемъ путешествіи въ Россію изъ турецкаго плѣна и еще о многихъ своихъ приключеніяхъ. Это обстоятельство сразу подняло меня во мнѣніи всѣхъ дипломатовъ, тѣмъ болѣе, что я себя держалъ очень свободно и, не стѣсняясь, разсказывалъ султану о своихъ удивительныхъ приключеніяхъ. Султанъ, повидимому, очень благоволилъ ко мнѣ и часто долго разговаривалъ со мною.
По окончаніи всѣхъ оффиціальныхъ переговоровъ, мнѣ пришлось еще нѣкоторое время оставаться въ Константинополѣ. Я часто встрѣчался и бесѣдовалъ съ султаномъ. Султанъ былъ со мною откровененъ. Однажды онъ сообщилъ мнѣ, что дѣла его въ Египтѣ идутъ очень плохо, и онъ прямо таки не знаетъ, и не имѣетъ такого человѣка, которому можно было бы поручить ихъ распутать. Дѣло же все осложняется и можетъ вызвать очень неблагопріятныя послѣдствія. Я съ глубокимъ сочувствіемъ посмотрѣлъ на султана. Онъ улыбнулся и тихо сказалъ:
— Что ты такъ посматриваешь, Мюнхгаузенъ, будто хочешь сказать мнѣ что-нибудь или посовѣтовать? Я вѣдь знаю, что ты хорошій дипломатъ, только жаль, что не у меня служишь.
Я съ улыбкой посмотрѣлъ на султана; признаться, мнѣ пріятно было выслушать такое лестное мнѣніе о себѣ.
— Ваше Величество изволитъ тѣшиться надъ бывшимъ своимъ пчеловодомъ! Тихо сказалъ я султану.
— О, нѣтъ, мой милый Мюнхгаузенъ, я не шучу, а говорю тебѣ серьезно, что радъ выслушать твои совѣты и даже готовъ тебѣ сообщить то, чего никому изъ иностранцевъ не рѣшился бы сказать, и не всякій мой сановникъ пользуется у меня такимъ вниманіемъ, какъ ты, Мюнхгауенъ!
Я низко поклонился султану въ знакъ своей глубокой благодарности и отъ радости не могъ проговорить ни слова, а султанъ подошелъ ко мнѣ и потрепалъ меня по плечу со словами:
— Дружище, мы, вѣдь, понимаемъ другъ друга! Я хочу тебѣ сообщить важную государственную тайну и надѣюсь, конечно, что она останется между нами, а чтобы никто насъ не подслушалъ, то я предлагаю взобраться на мою, самую высокую башню; тамъ нѣтъ никого, и мы можемъ посовѣтоваться.
