— Знать, премудрый петух тебя высидел! — злобно выговорил Докука. — Домой, что ли, бежать? Так волхвы и дома сыщут… И боярин не защитит!.. Ещё и шишимору тебе припомнит! А уж мне-то…
Оба разом изнемогли и примолкли. С одной стороны припекало, с другой примораживало. А тут ещё и свербёж, как на грех, напал… Хотя оно и понятно: в лохмотьях обитала в изобилии мелкая кусачая тварь, расправиться с которой было просто нечем. Чесалось всё, причём со смыслом чесалось, неспроста. Голова — к головомойке, бровь — к поклонам, левый глаз — к слезам, правый почему-то к смеху, кончик носа — к вестям (недобрым, надо полагать), губы — к поцелуям… Глумливая мысль о предстоящих поцелуях приводила Кудыку в бешенство. Гримасничал, стриг зубами то верхнюю губу, то нижнюю. Всё равно чесались…
— Слышь, Докука!.. А что если прямо к Столпосвяту, а? К князюшке, то есть… Так и так, оборони, мол… Кровь за тебя проливали…
Чумазый красавец с надеждой вскинул голову. Мерзкая шапчонка давно свалилась с его растрёпанных слипшихся кудрей и теперь тлела потихоньку рядом с костерком.
— Верно! — выдохнул наконец Докука. — Не выдаст князюшка!.. Вспомнит, чай, как речи за него поднимали… на боярском дворе…
Осёкся, дёрнулся и принялся извиваться в тщетных попытках порвать сыромятные ремешки.
Приоткинулась висящая на верёвочках чем-чем только не заплатанная дверь, потянуло по жилочкам холодом, и в землянку заглянула молоденькая белозубая погорелица.
— Ишь ты! — восхитилась она, глядя на ёрзающего у костра древореза. — Прямо как ужака на вилах…
— Развяжи, красавица! — взмолился Кудыка, узнав в вошедшей ту самую паршивку, что одну берендейку выклянчила, а вторую украла.
Осторожно переступая через всхрапывающих и бормочущих во сне, погорелица пробралась к узникам, присела на корточки и с любопытством уставилась на Кудыку. Верно говорят: бесстыжие глаза и дым неймёт.
— А замуж возьмёшь?
По ту сторону тлеющего тряпья, в которое давно уже обратился костерок, с надеждой взметнулся синеглазый Докука.
— Возьму! — истово ответил он, не раздумывая. — Иссуши меня солнышко до макова зёрнышка, возьму!..
Погорелица пренебрежительно оглядела гуляку.
— Не клянись, носом кровь пойдёт, — насмешливо предупредила она. — Не тебя спрашивают! Суженый выискался!..
От таких слов опешили оба: и женский баловень Докука, и Кудыка, всегда полагавший себя мужичком неказистым. А погорелица продолжала всё так же насмешливо:
— А то мы тут про Докуку слыхом не слыхивали! Изба у самого набок завалилась, зато пуговки с искорками… Кого третьего дня за боярышню секли? Не Докуку ли?..
