Уэсли Уэлхэвен развеял все сомнения насчет его великолепного голоса. Он встал возле костра, глядя на каток, начал петь. Ни один диск, ни одна запись концерта не могла передать всей силы и красоты его голоса. Он ворвался в шум и суматоху, перекрыл детские крики, поднялся к самому звездному куполу неба.
Все замолчали, стараясь не упустить ни одной ноты.
– Его голос может растрогать ангелов, – прошептала Морган, прижавшись к Нейту, и он крепче обнял ее.
Время остановилось, минуты засияли ровным светом, словно очаги священного огня, которые будут вспоминаться долгие годы спустя.
Уэсли пел самые старые рождественские песни, но в его устах они звучали по-новому. Морган казалось, что она слышит их впервые.
Тихая ночь,
Дивная ночь!
Дремлет все…
И казалось, будто Уэсли поет именно про сегодняшнюю ночь, дивную и тихую, в молчании которой таилась бессмертная надежда… И даже когда он замолчал, все жители сто яли в тихой задумчивости еще какое-то время, и Морган охватило чувство правильности происходящего. Это был ее город, ее ночь. И это была любовь.
Устрашающая. Тревожащая. Дающая покой и надежду. Перехватывающая дыхание и заставляющая сердце в груди биться сильнее.
Уэсли позволил тишине окутать замерших людей, но после тычка под ребра от благоверной неловко откашлялся, почувствовав себя неуютно в центре всеобщего внимания.
– А теперь я хочу сделать объявление, которого вы все так долго ждали. Мы наконец-то выбрали девочку, которая будет петь заключительную песню концерта: «Ангел надежды».
Морган знала, что ей нельзя отдавать предпочтение одному ребенку. Кроме того, у девочки, которую она предпочла бы всем остальным, не было ни единого шанса.
– Это Бренда Уэстон!
Хотя Морган предвидела, что выберут именно Бренду, она все же была разочарована. Она отыскала глазами Сесилию. Но она, на удивление, не плакала, а радостно обнимала свою соперницу.
– Видишь? – указала на нее Морган. – Она нормально это восприняла.
Но Нейт глухо ответил:
– Ты просто плохо ее знаешь.
Его лицо застыло. По телу Морган прошла дрожь. Она чувствовала, за его словами прячется что-то еще, оставшееся несказанным.
Что-то изменилось. На обратном пути все трое молчали, Сесилия задремала на заднем сиденье.
Сначала Нейт отвез Морган домой.
– Нет, не выходи, – сказала она, когда увидела, что он собирается открыть дверцу. – Побыстрее отвези Сесилию домой, сегодня у нее было слишком много впечатлений.
И разочарований.
Морган открыла заднюю дверцу, коснулась руки Сесилии:
