Она была так взволнована предстоящей поездкой вместе со своей новой подругой Брендой, что Нейт не решился сказать ей, что она упустит возможность приготовить печенье с любимой учительницей. Эйс бы не сумела сделать выбор.
Ему следовало бы позвонить и отказаться от встречи, но, только подъезжая к дому Морган, он осознал, что так и не сделал этого.
Это противоречило здравому смыслу. Это противоречило всему, что он знал о жизни – жестокой, тяжелой, которая порой не оставляла ни единого шанса на счастье.
Но, когда Морган открыла дверь, он увидел свет на ее лице. И бессознательно двинулся к ней, как измученный солдат, проведший годы в пороховом дыму.
Час спустя кухня Морган была засыпана мукой и заляпана глазурью. Нейт мог бы поспорить, что на полу глазури было больше, чем на печенье.
И все же, несмотря на то что Морган была самой лучшей учительницей для своих шестилеток, терпеливой, спокойной, и выполняла все точно по инструкции, эти печенья выглядели на редкость отвратительно.
Нейт взял одну штуку:
– На что это похоже?
– На сосульку? – Морган внимательно изучила выпечку.
– Нет уж, Морган, это выглядит как что-то неприличное. – Нейт в полной мере насладился залившим ее лицо румянцем. – А на вкус неплохо.
Она вздохнула, ведя себя как настоящая мисс Мак-Гир, притворяясь, что воспоминание о поцелуе не висело над ними, как венок из омелы.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты неисправим?
– Ну конечно. – Нейт взял покореженного Санту и откусил ему голову. – Хетоуэй все такие.
– Правда? – Морган обозрела печенье и поняла, что они ни в какое сравнение не идут с теми, что приготовила миссис Уэстон, поэтому без угрызений совести тоже укусила одно. – Расскажи мне о своей семье.
И он рассказал. На кухне Морган, заполненной ароматами выпечки и солнечным светом, Нейт поведал ей о том, каково было расти в семье бедняков.
– Но, – добавил он, чутко следя за тем, чтобы Морган не начала жалеть его, – может, лишних денег у нас и не было, зато наша семья была для нас самым драгоценным сокровищем. Мой отец не мог купить моей маме достойный ее подарок, зато я уверен, ни один мужчина не любил сильнее ни одну женщину в мире. Он готов был на все ради нее. Ради любого из нас. Мы были семьей.
Он рассказал Морган, как начал работать в кузнице с самого детства, помогая отцу. Как дети сами находили себе развлечения – пусть это был старый велосипед или заросший пруд за городом. Зимой – каток и коньки на несколько размеров больше (чтобы их можно было носить в течение нескольких лет). Санки, сделанные отцом, и игра в снежки. Игра в старые засаленные карты на кухне.
