– И что с ним не так?
– Да ничего.
– Он очень дорогой.
– Охотно верю. И эта подставка для елки тоже, наверняка.
– Вот только не надо говорить так, будто я бестолковый ребенок!
– Да, мэм, – с шутовской почтительностью ответил Нейт, но его тон не обманул Морган.
– Вы опять считаете, что мой молоток никуда не годится?
– Нет, нет, что вы. – Несмотря на все усилия, Нейт не смог сдержать смеха. – Вы что, собрались строить дом?
– Дом? – недоуменно переспросила Морган.
Нейт расхохотался от души. Так он давно не смеялся – совершенно открыто, искренне, беззаботно. Было так здорово смеяться снова. Пожалуй, даже слишком. Он почти забыл обо всех волнениях вечера, хотя Эйс в этот самый момент могла экспериментировать с макияжем или вместе со своей подружкой поедать попкорн перед каналом «Плейбой», который не заблокировали родители.
– Такой молоток используют только при постройке дома.
– И только? Да быть того не может. Разве нельзя использовать его для чего-нибудь еще?
– Ага. Если вы только сможете его поднять. Вы вообще видели строителей, которые орудуют такими инструментами? Да у них запястья шире вашей талии.
Просто в яблочко. Теперь-то она точно поймет, что он любовался ее талией. Однако Морган вместо этого внимательно посмотрела на его запястья и облизнула внезапно пересохшие губы. Нейт решил, что, пожалуй, лучше избегать упоминания частей тела в ее присутствии. А еще лучше даже не смотреть на них. У молодой учительницы были такие губы, которые просто невозможно было не поцеловать – полные, нежные. И Нейт старался не думать о том, что он сделает, если она снова оближет их.
– Никогда не покупайте молоток, который не можете даже поднять, – посоветовал Нейт чуть более резко, чем собирался. Эта резкость не имела никакого отношения к выбору молотка, но ей об этом знать вовсе не стоило.
Морган отреагировала как и ожидалось – она нахмурилась, раздраженно передернула плечами.
– А мне этот молоток понравился, – упрямо сказала она.
– Правда? – поддразнил он. – И что же именно вам в нем так понравилось?
Морган заколебалась. Посмотрела на инструмент. На Нейта. На носки тапочек. На упавшую елку. У нее на лбу было написано, что она собиралась соврать, но не смогла.
– Цвет, – наконец выдавила она, взглянув на Нейта так, как посмотрела бы на шестилетнего мальчишку, желая того пристыдить. Может, на ребенка это и подействовало бы, но Нейт снова едва удержался от смеха.
Тем более что Морган и сама начала улыбаться. Нейту очень нравилось то, что она могла смеяться над собой. Этот разделенный на двоих смех был более соблазнительным, чем ее талия или изящ ные бедра, обтянутые старыми домашними штанами. Все потому, что он возвращал его к свету, когда он так привык бродить в сером полумраке своей жизни.
