— А теперь уходи, — и закрыл глаза.
Девушка соскочила с постели и, подхватив свою одежду с пола, выбежала из покоев, все еще продолжая рыдать. Забежав в людскую, она повалилась на свою узкую кровать и зарылась лицом в подушку, стараясь сдерживать всхлипывания, сотрясающие ее хрупкие плечи. Одна из женщин, спавших рядом на соседней кровати, услышав шум, проснулась и села. Увидев рыдающую девушку, она встала с постели и подошла к ней.
— Что случилось, Магда? — спросила она тихо.
— Он…он был ужасен, — пробормотала девушка сквозь слезы и рассказала о том, что с ней произошло.
— Он наш хозяин, — сказала женщина, выслушав, — Не переживай. Такое больше не повторится.
Магда подняла к ней свое залитое слезами лицо и вытерла ладонью глаза.
— Он никогда не спит два раза с одной и той же женщиной, — встав, ее соседка вернулась в свою кровать, — Так что считай, ты свое уже отмучилась.
Магда стала успокаиваться. Еще раз шмыгнула носом и затихла. Но она чувствовала все еще во рту привкус горечи от питья, данного ей Иваром, а тело ломило после его грубых ласк украшенное россыпью синяков. Магда надела сорочку и, закутавшись в одеяло, еще долго лежала без сна, вспоминая с содроганием сильные руки хозяина.
Рагнар стоял на носу корабля, всматриваясь в показавшийся на горизонте берег. Я стояла рядом с ним и, прищурив глаза, смотрела на серо-зеленую полосу земли, увеличивающуюся в размерах по мере нашего приближения. Еще каких-то полчаса, и мы причалим к владениям человека, которого мне предстоит убить. Странно, но я не испытывали на неловкости, ни сожаления от этих мыслей. Я просто надеялась, что мне удастся провернуть задуманное в самые кратчайшие сроки. Я нисколько не сомневалась в себе, прекрасно зная, что моя рука не дрогнет в самый ответственный момент. Я не была жестока от рождения. Я не любила убивать и не получала от этого процесса удовольствия, но умела это делать, так как никто другой. Мой приемный отец всегда говорил, что-то, чем занимается наша семья это такая же работа, как и работа землепашца, кузнеца, швей и прочих ремесленников. Не знаю, но вероятно, где-то в глубине души я не совсем была согласна с ним, но никогда у меня даже в мыслях не было поставить под вопрос его мнение. Кайл был равнодушен как отец, жесток, как Охотник и холоден как мужчина. Он воспитывал в нас качества, присущие ему самому. Я прекрасно помнила день, когда он пришел за мной. Я тогда была еще совсем маленькой, чтобы понять и осмыслить весь ужас происходящего. Помню только, как плакала мать, когда он уводил меня, и как отвернулся отец в ответ на ее отчаянный мольбы, чтобы я осталась. А еще я прекрасно помню, как на пороге родительского дома Кайл повернулся к матери и сказал:
