— Как интересно! — произнес Альрик и добавил, — А она очень красивая! Была бы рабыней, я купил бы её у тебя.
— Говорят, она ведьма, — шепнул купец, я едва расслышала его слова. Я подняла глаза и посмотрела на обоих, стараясь сделать самое простое лицо, чтобы они не догадались, что я не только слышала их слова, но и все поняла.
Альрик смотрел на меня пронзительно и как-то оценивающе. Я принялась рассматривать его в ответ. Молодой воин был довольно хорош собой, с длинными светлыми волосами, спадающими на плечи и точеным лицом и отлично сложен. Серые глаза оценивающе прошлись по моему телу, и я сама себе показалась обнаженной под этим взглядом. Почувствовав неловкость, я покраснела.
— Ну, значит, я еще увижу ее, когда вернусь из похода, — сказал Альрик, попрощавшись с купцом, махнул своим людям, беседовавшим с воинами Сингурда, и они вернулись на свой корабль. Трап затянули на палубу, и, оттолкнувшись от бортов веслами, корабли продолжили каждый свой путь. Я на время забыла о произошедшем, понимая только то, что мне еще не раз предстоит сталкиваться с этим молодым воином, раз я игрою судеб буду жить в имении его отца.
Через несколько дней мы причалили к пристани большого города, расположенного на берегу реки. Деревянные низкие дома, за исключением дома их вождя, были разбросаны в беспорядке на берегу. Я увидела бродивших у реки гусей, за которыми присматривал оборванный мальчишка, несколько лодок, вытащенных на берег, и небольшое поле с колосящейся спелой пшеницей, желтеющее вдали. Мы пробыли там два дня. За это время купец распродал там половину своих товаров и казался вполне довольным полученной прибылью. Все эти дни, я находилась на борту под присмотром кормчего по имени Гринольв. Это был добродушный мужчина в годах. Он даже попытался затеять со мной разговор, но я знаками показала, что не понимаю его речи, тогда Гринольв заговорил на ломаном общем языке:
— Хочешь, научу нашей речи? — спросил он.
Я кивнула.
Кормчий улыбнулся и, показав рукой на реку, произнес на северном языке:
— Река!
Я кивнула и повторила, старательно не выговаривая слова, что рассмешило северянина. Он повторил снова, я за ним, в этот раз уже стараясь произнести слово лучше. Кормчий удовлетворенно кивнул и продолжил. До вечера, по мнению Гринольва я уже знала несколько простых слов и умела здороваться и произносить слова прощания.
— С такими спехами к концу нашего плаванья будешь мало-мальски понимать нашу речь, — одобрительно произнес вечером кормчий, — Уж лучше, чем ничего.
