Что он скажет в этот праздничный день?
Толпа у сцены заметно сгустилась…
Младший корреспондент Вася Субчик, получивший задание написать для газеты репортаж о Дне города, речь прокурора записал на маленький магнитофон. Вечером, дома, он еще раз ее прослушал и долго ломал голову над тем, как пересказать речь в репортаже… В нашем человеке состояние, в котором к тому времени пребывал прокурор, часто лишь усиливает красноречие, некоторые только в таком состоянии и способны выразить мысли, к которым стоит прислушаться, но тут… хотя все слова законника и содержались в толковом словаре Ожегова, Вася Субчик, как ни бился, уловить в речи доминирующую нить так и не смог: похоже было, что к моменту выступления в голове блюстителя законов некий коловорот переворошил и превратил в хаос все приобретенные прокурором в университете и опытным путем знания и впечатления.
Вася слово в слово переписал речь с магнитофона на чистый лист:
«А теперь я, товарищи, несколько слов скажу своими словами… Что есть короли? Короли – это кучка эксплуататоров!.. Сколько, скажите, таких, как вы, садится на хвост гнилой луковицы?.. В европейской части страны из-за несвоевременной заготовки ежегодно гибнет двести миллионов кубометров леса!.. Путевой обходчик есть страж государственной собственности, а также жизней человеческих… «Чапаев», «Щорс» – эти кино для администрации очень нужны, а бродягам и тунеядцам чуждо чувство родины!.. Так и запишем, товарищи: «предупредить коммунистов об их авангардной роли на ремонте комбайнов»… Когда я вручаю жене оружие, я говорю ей: стреляй без предупреждения!.. Надо, товарищи, чтобы зоотехник отвечал не только за каждую лошадь, но и за каждую дырку в помещении для скота! Мы должны подсказать низовым товарищам: не могу я сеять так рано! Мне прислали прогноз погоды, и я им руководствуюсь, потому что прогноз – это не какая-нибудь художественная часть…»
Речь заняла у Васи целую страницу, но, чтобы не утомлять читателя, мы не станем переписывать ее полностью. Расскажем лишь, как закончилась та часть Дня города. Когда прокурор, уже едва держась на ногах, начал было сочинять очередную, совсем уж несуразную фразу, его молодой помощник, вдруг оказавшийся рядом, решительно отставил микрофон, взял под мышки начальника, кажется, тут же захрапевшего, и усадил его в подъехавшую к сцене служебную «Ниву». Публика, разочарованная тем, что дослушать речь до конца ей так и не удалось, нехотя стала отходить от сцены и скоро рассредоточилась на площади.
