Побродил ещё.
Подумал о всякой всячине.
Всё казалось несущественным.
Повернул к себе домой.
В комнате было, как в рассказе Хемингуэя, светло и сухо. Включив проигрыватель, он слушал ля-минорный концерт Шумана.
Закрыл глаза.
Расслабился.
Открыл глаза.
Посмотрел на книжную полку, на тёмное окно, на узкий диван, на свои руки.
Снова закрыл глаза.
Вернулся к Шуману и, вдруг вздрогнув, подумал: «Что со мной?..»
Книжная полка.
Тёмное окно.
Узкий диван.
Ночь.
Шуман.
Набрал по сотовому 114:
– Девушка, поможете отыскать номер телефона госпожи Вайнер?
– Помогу! – ответила девушка и помогла.
Заставляя себя не торопиться, он считал: «Один, два, три…»
Шуман… «Карнавал»…
«Семь, восемь, девять…»
Он обожал Шумана.
«Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать…»
Он обожал всех трёх парней на букву «Ш»: Шопен, Шуберт, Шуман.
«Двадцать один, двадцать два, двадцать три…»
Снова достал сотовый и спросил:
– Хотите видеть меня?
– Нет! – сказала женщина.
Он слушал её дыхание.
– Почему замолчали? – спросила она.
Он объяснил:
– Даю вам время передумать!
Она не передумала. Послышался щелчок упавшей трубки. Шуман…
Заканчивалась первая часть концерта.
«Каждому своё место, – подумал он. – Моё – на этом диване… На этом…»
Позвонил снова:
– Запишите номер моего сотового! Пожалуйста!
– Зачем?
Он не ответил.
Схватив проигрыватель, спустился к машине.
В воздухе пахло ночным бездельем.
«Дослушаем вместе, – решил он. – Всего лишь это… Мы дослушаем концерт Шумана вместе, и я вернусь к своему дивану…»
Подключив проигрыватель к сети электропитания машины, он повернул ручку громкости до предела и широко раскрыл дверцы.
Ночь была холодная.
И руки.
И спина.
И губы.
Огромная серая туча неторопливо, но угрожающе заползала на луну.
Он растёр себе спину.
И грудь.
И колени.
Напряжённо вгляделся во вдруг запорхавшие в окнах углового здания огоньки и неожиданно понял, что ночь – частица жизни.
И страха.
И радости.
И надежды.
Заиграл сотовый.
– Вы разбудили весь дом! – сказала женщина.
– Хотел не весь дом… Я подумал, что, если не я вам, то хотя бы Шуман понравится…
– Господи, не понимаю, зачем вы это…
– Радостно мне! – сказал он. – Хочу, чтобы и вам тоже… Чтобы нам вместе…
* * *
– Уймись, парень, – повторил полицейский, – поостынь!
Высунув головы из окон углового здания, сонные люди с изумлением разглядывали стоящую посередине проезжей дороги машину с широко распахнутыми дверцами, а подле неё грозно мигающий синими глазами полицейский джип.
В одном из окон он увидел её и ощутил, как замечательно скулит его сердце.
