– Придут люди, – сказала девушка, – и слова сотрут.
– Пускай!.. Я вернусь и напишу заново…
* * *
Потом страна воевала, и мальчуган не вернулся…
* * *
…Дом молчал. Шумело лишь в голове, потому что от прошлого не отмахнуться, потому что память ни в сейф, ни в карман фартука не спрятать; память оседает в глазах, на кончиках пальцев или коже живота, и, чтобы избавиться от памяти, пришлось бы выколоть себе глаза или сорвать с тела кожу…
– Яков, мой муж – ты!..
– Я ушёл… Навсегда…
– Почему же я?..
– Так уж… Так уж в мире живых…
* * *
Дом молчал.
Госпожа Ригер высвободила из-под одеяла руку, поводила ею по воздуху, словно пыталась в темноте отыскать кого-то, и потянулась к лампе возле кровати. Вспышка света ослепила глаза.
Сбросив с себя одеяло, госпожа Ригер торопливо подбежала к зеркалу, снова внимательно оглядела шею, улыбнулась, постояла ещё немного и, озябшая, вернулась в кровать.
«Что же это он медлит?..»
Тишина.
Дом молчал.
«Иди же!» – просили влажные губы.
* * *
К завтраку мужчина не пришёл, потому что ночью он повесился в комнате пансиона госпожи Ригер. Его жене и дочери полиция передала тело и записку: «Не осталось сил знать, что никому больше не нужен».
А когда из моря выглянула макушка солнца, утро стало розовым, как проснувшийся младенец.
– Взлетим? – предложила моя девушка, когда мы, оставив машину на асфальтированной площадке, подошли к воде.
– Как взлетим? – не понял я.
Моя девушка молча пожала плечами.
Я попытался уточнить:
– Наверх?
– Вон на то облачко, – сказала моя девушка.
Тогда я признался:
– Плохо переношу высоту!
Она снова пожала плечами и скорбно проговорила:
– Значит, не взлетим?
Ощутив неловкость оттого, что лицо моей девушки вдруг стало печальным, я заметил:
– Не думай, что я не хочу…
Прищурив глаза, она приблизила ко мне лицо.
– Ты смотришь так, – встрепенулся я, – будто что-то во мне изучаешь!
– Пытаюсь обнаружить сейчас…
– Сейчас? Что?
– Вдруг сейчас обнаружу то, за что полюблю потом.
Я посмотрел на макушку солнца.
– О чём ты? – спросил я.
Глаза моей девушки убежали куда-то в сторону, а губы прошептали:
– О твоих крыльях!
«Разве я птица?» – подумал я и сказал:
– Откуда ж им взяться?
Моя девушка отвернулась и долго молчала.
– О чём ты молчишь? – спросил я.
– О себе, о тебе, о том, что ты будешь делать в моей жизни потом…
– А теперь? Что я делаю в твоей жизни теперь?
Не ответив, она прошлась вдоль берега, а потом вернулась и сказала:
– Розовое утро!
– Это из-за солнца!
– Солнце будет всегда?
