– Не отец, дядя, – ответил Винсент, все так же бесстрастно. – Ее отец был герцогом, он умер три года назад. Конрадо Палейно, его брат, переехал во дворец лишь недавно, вместе с племянницей. Однако до этого он был там частым гостем. Видимо, приезжал, чтобы обсуждать с королем подробности будущей женитьбы.
– Другими словами, торговал племянницей, – скривился Дилан. – Старался как можно больше получить от намечающегося брака.
– Об этом я ничего не знаю, – холодно отозвался Винсент. – Но знаю, что пять месяцев назад он уже начал появляться во дворце. И соответственно мог убить тех девушек, как минимум теоретически.
– Селина должна знать своего дядю, – возразила я. – Да и другие придворные наверняка с ним знакомы. Раз не разоблачили в нем самозванца, значит, никакой он не тъёрн.
– Скорее всего, – согласился Винсент.
Однако по его тону чувствовалось: какое-то «но» все-таки остается. Пожевав губами, Винсент все же счел это возражение достойным внимания и уточнил:
– Маркиз Палейно, в отличие от покойного герцога, светскую жизнь не любил и появлялся при дворе крайне редко. За границу, наоборот, выезжал часто. Так что единственный человек во дворце, обмануть которого самозванцу не удалось бы никак…
– …это племянница, – завершил за Воина Дилан.
Винсент хмуро кивнул.
– Ну, это было бы что-то новенькое в нашей практике. – Похоже, сегодня я приняла на себя функцию адвоката. – Девушка, покрывающая тъёрна? С какой это стати?
– Если бы он пообещал ей что-то сильно ценное? – высказал предположение Дилан.
– Даже в таком случае она должна была бы быть круглой дурой, чтобы связаться с тъёрном, – отрезала я. – А на дуру Селина Палейно не похожа совсем.
– Существует еще один вариант, – нехотя признал Винсент. – Тъёрн мог ее запугать и заставить молчать, к примеру, путем шантажа.
Я скептически поморщилась.
– Надо признать, во всей этой истории есть одна странность, – задумчиво проговорил Дилан. – Сам факт, что Палейно переехал жить во дворец вместе с племянницей. Это совершенно нераспространенная практика. Мать или кормилица – это куда ни шло, но чтобы дядя? Она совершеннолетняя девушка, выходящая замуж. А он, как выясняется, еще и никогда не был большим любителем светской жизни. Что же так внезапно изменилось?
– Все равно версия с шантажом звучит натянуто, – поддержала меня Джен. – Особенно когда речь идет о женщине, приближенной к королю. Ей достаточно шепнуть два слова ему на ушко, и от тъёрна останутся рожки да ножки.
