Собрав вокруг себя дам, генерал говорит:
—А угадайте-ка, милые дамы, что это! Без окон, без дверей…
— А дальше что? — спрашивает одна из слушательниц.
— Дальше? Погодите-ка… сейчас припомню… А! Вспомнил! Без окон, без дверей — полна жопа огурцов!
Генерал — он и в бане генерал.
Александр Лебедь
— Может ли военный быть умным?
— Военный может все!
Как надел я портупею — все тупею и тупею…
Воинская часть в пустыне. Генеральская инспекция. Генерал: Далеко вы, однако, забрались… Ну, а как же вы решаете женский вопрос?
— Да вот… — начинает один из офицеров, указывая на привязанного невдалеке верблюда.
Генерал (недослушав): Гм… Оригинально… весьма! Он направляется к верблюду, влезает на подставленный ординарцем ящик и трахает невозмутимое животное. Затем, подойдя к строю, он говорит:
— Неплохо! Очень даже!
Командир части: Вы не дослушали, товарищ генерал… Мы садимся на этого верблюда и едем в соседний кишлак…
Вдруг оживился круг дворянский;
Губернских дев нельзя узнать;
Пришло известье: полк уланский
В Тамбове будет зимовать.
Уланы, ах! такие хваты…
Полковник, верно, неженатый —
А уж бригадный генерал,
Конечно, даст блестящий бал.
Михаил Лермонтов. Тамбовская казначейша
Бал. Танцует гусар с дамой. Она спрашивает, жеманясь:
— А скажите, поручик, вы любили когда-нибудь?
— Как же-с, шворили неоднократно-с.
— Ой, ну что вы! Я говорю о возвышенной любви…
— Это как же-с? Рачком-с?
Дама закатывает глаза и красиво падает в обморок. Гусар обмахивает ее лицо платком. К ним подходит полковник.
— Что с вами, мадам?
— Ах, господин полковник, — отвечает «пришедшая в сознание» дама, — ваши офицеры так невоспитанны, так невоспитанны…
Полковник грозно смотрит на поручика и рявкает:
— Ты что, е… твою мать, себе позволяешь, а?! Поручик (смущенно): Извините, мадам, х…ню спорол-с! Полковник: Вы уж, мадам, простите его великодушно… Что поделать, воинская служба-с: одичали-с, оскотинились, коз е…м-с!
На балу юный корнет спрашивает поручика Ржевского:
— Поручик, умоляю, поделитесь секретом, как вам удается соблазнять женщин?
— Нет ничего проще, корнет! Я подхожу, учтиво кланяюсь и говорю: «Мадам! Позвольте вам впендюрить!»
— Но ведь за такое можно и по морде!
— Можно. Но, как правило, впендюриваю.
Остановившись на постой, Ржевский тут же договорился с хозяйкой дома о том, что ночью навестит ее в спальне. Та, естественно, соглашается, но, боясь огласки, просит гусара перед тем, как подниматься к ней, снять сапоги со шпорами и эту ужасающе гремящую саблю. Ржевский соглашается. Ночь. Дама, изнывая от нетерпеливого ожидания, прислушивается к каждому шороху. И вот она слышит, как на лестнице раздается: цок, цок, цок… На пороге спальни появляется Ржевский.
