* * *
Я понуро сижу на скамейке за баней. Той самой скамейке за той самой баней, где всё началось.
Папа Уэф возникает бесшумно. Молча садится рядом.
«Я здорово влип, папа Уэф. И подставил Аину»
«Это так. Я предупреждал тебя — в вашей конторе придурков не любят»
«Скажи… Меня выгонят?»
Несколько секунд раздумья.
«Не знаю. Я бы выгнал»
«Спасибо»
«На здоровье. Ты пойми Биана. Зачем ему твой труп? И, возможно, не только твой. Он отвечает за дело, и за жизни своих сотрудников тоже»
«И что мне делать?»
Папа Уэф издаёт тяжёлый вздох.
«Не знаю. НЕ ЗНАЮ! Можно, конечно, попытаться устроить тебя в группу подготовки миссионеров, но это будет только отсрочка. Потому что ты не справишься»
«Что, я так безнадёжно туп?»
«Дело не в этом»
Он глядит мне в глаза тяжело-пронзительно.
«Если ты не удержишься сейчас, ты не сможешь работать и в миссии. В тебе ЭТО засядет, как гвоздь. Плюс ко всему ты поступишь уже с подмоченной репутацией. К тебе не будет стопроцентного доверия, понимаешь? Ты не представляешь, как это страшно, Рома, когда товарищи относятся к тебе с опаской. Ненадёжный — это будет твоё клеймо, смыть которое трудно»
«Всё ясно, папа Уэф. Придётся мне поступать в службу очистки пресных водоёмов. Да мало ли в Раю хороших и нужных профессий!»
Его взгляд становится тяжело-пронзительным:
«А это уже будет бегство. Бегство от самого себя. Послушай, что я тебе скажу. Твоё призвание — Земля. Как и призвание Иоллы. Если ты сейчас сбежишь…»
«Или меня уйдут»
«Не перебивай! Если ты сбежишь от самого себя, то потом рискуешь и не найти. И это станет началом конца. Потеряв себя, ты в конце концов потеряешь и мою дочь»
Перед моим внутренним взором вереницей проплывают наведённые мыслеобразы. С каждым днём всё смурнее и холоднее становится в нашем с Ирочкой доме. Понемногу, постепенно. Сперва она изо всех сил старается, но помочь тому, кто не найден, невозможно. И вот уже вместо лучезарного света в таких любимых глазах проступает боль и отчаяние, которое сменяется безразличной пустотой… Нет!!!
— Что мне делать, папа Уэф? — я почти кричу, перейдя на звук.
— А разве я не сказал? — удивлённо смотрит Уэф. — Думать, разумеется, что же ещё? Всё, Рома, образ очаровательного балбеса для тебя исчерпан. Как и время на раздумья-колебанья, отпущенное тебе жизнью. И надо делать ход. Взялся — ходи. Всё у меня!
* * *
— Аина, я хочу работать.
На моё счастье, Аина как раз отдыхает. Сидит одна в трапезной и жуёт ватрушки вперемешку с лимонами, обильно запивая молоком.
