Соломон вздрогнул, вскинул голову:
- Куда?
- Куда-нибудь. Скажем, в аэропорт. Дальше будет видно.
- Ты мне плохого не сделаешь, - сказал Соломон.
- Я сделаю тебе рейс.
Соломон оторопел, поднял руки к лицу:
- А глаза? Что ты болтаешь, Иван! Разве так можно шутить?
Он прижал руки к выпуклым глазным яблокам, и пальцы побелели.
- Тише. - Овцын приблизился, обнял щуплое тело. - Возьму тебя вторым штурманом. Все равно капитан стоит вахту с младшим помощником.
- Но не за младшего помощника, - покачал головой Соломон.
- Это зависит от капитана.
- Ты будешь за меня работать на мостике? - спросил Соломон.
- Если потребуется.
- Чушь, чушь, чушь собачья, - затряс головой Соломон. - Никто меня не оформит, ты же сам знаешь, зачем лишний раз треплешь мне нервы?..
Когда они уже оделись, из комнаты вышла Марина.
- Можно, я с вами? - спросила она.
- Тебе же к восьми на работу, - сказал Овцын.
Она обняла его, сказала:
- Не надо так, я люблю тебя.
- Тогда к черту в пекло работу, поехали! - сказал Овцын. - Честное слово, оторвись моя голова, не каждый день слышишь такое.
- Некоторые никогда не слышали такого, - тихо сказал Соломон.
- Я и вас люблю, милый Соломон, - сказала Марина. - Только по-другому.
- Идите вы к бесу! - выкрикнул Соломон. - Нужна мне эта любовь по-другому, как...
В ресторане аэропорта он много выпил, говорил о море и плакал. Марина подвинула свой стул, обняла его и шептала ему на ухо неслышные слова. Глухо ревели невидимые самолеты. Овцын смотрел, как Марина нашептывает ласковое на ухо прослезившемуся Соломону. Впервые в жизни он почувствовал ревность. Понимал, что это глупо, но ничего не мог поделать и озлоблялся все больше.
В половине восьмого Овцын сказал:
- Очарование мое, а не пора ли тебе на службу?
Марина вдруг опустила плечи и поникла. Наверное, была уверена, что я сделаю что-нибудь, чтобы ей не идти сегодня на работу, сказал себе Овцын, без жалости глядя на опущенные плечи. Какая же работа после такой ночи? «Дело не столько в ночи, - продолжал он думать, - сколько в событии. Ведь я все понимаю, но почему ожесточаюсь? Почему мутное заливает душу, откуда потребность мучить доверившееся мне существо?»
- Самое время, - сказал он. - Не дай бог, остановится химический завод, тогда советская женщина недополучит синтетики.
Все чувствующий, все понимающий Соломон разогнулся, вытер глаза салфеткой.
- Это неизбежно? - сказал он. - Давай придумаем что-нибудь, чтобы Марине сегодня не работать.
